Предлагаемая вашему вниманию работа была подготовлена профессорами философского факультета МГУ, ведущими курс по истории современной зарубежной философии в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов. Выполненная при поддержке Фонда Сороса, в рамках программы «Обновление гуманитарного образования в России», она была рекомендована в качестве учебного пособия для ВУЗов и издана чрезвычайно ограниченным тиражом в 1994 г., который был, в соответствии с правилами Фонда Сороса, бесплатным и полностью разослан по российским ВУЗам. Готовившееся массовое издание неоднократно откладывалось в связи с кризисом нашей официальной издательской системы. Поскольку потребность в таком издании не стала сегодня меньше (переводные издания, как правило, представляют собою скорее справочники, и потому дают весьма поверхностное представление о содержании философских концепций и тенденциях западной философской мысли), автор счел полезным опубликовать этот текст без изменений.
Наиболее современные философы здесь еще не представлены - и не только потому, что с прошлого издания прошло три года, но в значительной мере потому, что прежде чем стать учебным предметом, философская концепция проходит стадию «адаптации», разностороннего критического обсуждения, что, собственно, и позволяет сделать ее таким же учебным предметом, как и то, что прошло испытание временем. Однако автор этой книги и несколько его коллег готовят в настоящее время работу, которая будет включать и анализ самых новых философских идей Запада, что может стать дополнением к этому изданию.
Содержание этой книги - продукт совместной работы двух профессоров философского факультета. Один из них, бывший также учителем другого, Ю. К. Мельвиль, к сожалению, ушел из жизни незадолго до того, как эта книга была закончена. Его перу, в основном, принадлежат разделы о реалистических течениях. Один из параграфов этого раздела, посвященный Дж. Сантаяне, подготовлен Т. Е. Епояном, последним из многочисленных аспирантов покойного.
Зотов А. Ф .
Предисловие
Тема современной философии (или философии XX века) в учебном курсе истории философии представляет для российского студента (ему мы адресуем нашу работу в первую очередь), а также для любого образованного человека русской культуры, наряду с очевидными трудностями освоения многообразия продуктов западного интеллектуального производства, еще одну, менее явную, но не менее существенную. Мы имеем в виду почти общее для занимающихся философией представление о самодостаточности философских концепций, их (мнимой) независимости от достижений, проблематики, методов, и даже языка предшествовавшей, классической философии и культуры вообще. Кажется, что после «коренных переворотов», провозглашаемых на рубеже XIX-XX столетий чуть ли не всеми философами, не принадлежащими к академическим структурам (сам же «коренной переворот» - коль скоро он, например, есть «переворачивание Гегеля с головы на ноги» - есть особая форма весьма жесткой преемственности), - приходит чуть ли не полное забвение предков; философия, в ее прежнем виде как бы не смогла пережить катаклизма революционных преобразований, «старой философии», как писали классики марксизма, пришел конец.
Впрочем, это впечатление, которое могло бы вполне быть названо «обманчивым»: если преемственность сохраняется (исчезнуть она могла бы только с полным крахом всей европейской культуры, и культура эта предстала бы когда-нибудь перед взором потомков как нечто совершенно им чуждое), то она все же становится более скрытой, более тонкой, чем «внутри» классической эпохи, или «внутри» другой, которая сменила классическую. На наш взгляд, не акцентируя внимания на процессе перемен, которые пришлись как раз на XIX столетие, трудно адекватно понять характеристики и смысл философии современной и современного типа философского мышления, каковые представляют собой не только множество людей и их идей, имевших место в определенном временном отрезке, а нечто гораздо более существенное, связанное в достаточно органическое культурное целое. Поэтому тема периодизации в истории философии не совпадает с задачей составления хронологии биографий философов и членения массива учебного материала по семестрам.
Вопрос о периодизации
Делать вопрос о периодизации проблемой, конечно же, вовсе не обязательно, если рассматривать историю философии как изучение трудов философов в их хронологической последовательности. Разве что для удобства распределить действующих лиц по десятилетиям и столетиям...
Однако, поставив цель выявить закономерности историко-философского процесса и учитывая очевидную сегодня несостоятельность «кумулятивистских моделей» развития философского знания, просто необходимо выделить в историко-философском процессе, в этом потоке идей некоторые содержательные единства, которые были относительно устойчивыми (например, «предметные поля» или «парадигмы», или «типы рациональностей», или что-то в том же духе), а переход от одного единства к другому должен характеризоваться качественными изменениями, позволяющими провести между ними четкую границу.
Разумеется, попытка обнаружить в истории философии что-нибудь в этом роде может закончиться и тем, что никаких «точек перегиба» найти не удастся; или же, напротив, вся история философии окажется наполненной своеобразными «организмами» - концепциями, и эволюционный момент этой истории предстанет как пренебрежимо малый. Это, впрочем, тоже было бы вполне позитивным результатом теоретической реконструкции истории философии.
Поскольку для обозначения периодов (как содержательных единств) философии нам все равно нужны хронологические «вехи» (хотя бы в роли «значков»), мы вынуждены использовать выражения, вроде «XIX столетие», « XX век», «конец века» или его «начало», «рубеж столетий» и т.п., по возможности привязывая к этим хронологическим меткам существенные перемены или эпохальные события. При этом вполне может оказаться так, что определенное философское сочинение или основной массив произведений какого-либо философа, по сути совпадающее с тенденцией, «вышедшей на поверхность» в XX столетии, были написаны и даже опубликованы в XIX-м, но эти факты не должны нам мешать использовать хронологический язык именно для обозначения смысловых единиц истории философии, если мы согласны в принципе, что периодизация должна быть не столько формально корректной, сколько содержательно эффективной. Такой подход, которого мы намерены придерживаться в дальнейшем, позволяет также избежать и погони за недостижимым - стремления представить в учебном пособии всех без исключения персонажей истории философии, да к тому же еще «всесторонне». Мы, разумеется, представим только некоторых философов, и прежде всего через несколько принципиальных идей, используя прочее и прочих разве что для иллюстрации конкретной исторической контекстуальности представляемых идей и концепций. Стремлением хоть в какой-то мере компенсировать неизбежную фактическую неполноту картины и облегчить понимание главных историко-философских тенденций и перемен оправдано довольно обширное общее предисловие, касающееся предшествовавшего этапа истории философии, к содержательной части которого мы теперь и переходим.
С чего начиналась современная философия? Гегель и проблемы метафизики
Нужно ли доказывать, что уже сама гегелевская философия несла на себе явные признаки «перехода»? Его диалектический метод демонстрировал оппозицию прошлому, традиционному, устремленному к устойчивости и постоянству, метафизическому способу мышления. Внутренние противоречия гегелевской философии (отнюдь не только те, которые сам он называл диалектическими!), и прежде всего противоречие между законченной «системой», построенной по единому плану сменяющих друг друга «триад» и «методом», устремленным на то, чтобы показать развитие, движение - более того, самодвижение (т.е. движение, в принципе бесконечное), могут быть представлены как симптомы компромисса между все еще прочным и весьма уважаемым старым и тем, что еще выглядит странным и непривычным для ума, но с чем уже приходится считаться и что следует так или иначе осваивать - так же, как дворянину с длиннейшей родословной приходится находить общий язык с промышленным магнатом, слабо помнящим имя своего деда совсем неблагородных кровей.
Вместе с тем гегелевское философское учение было официально признанной, «академической», «профессорской» философией (наряду, разумеется, со всеми другими представителями традиции, которую Гегель завершал, и прежде всего с кантианством, концепцией, которая, как мы увидим, сыграла весьма специфическую роль в процессе преодоления всей этой традиции, и прежде всего гегельянства).
Главная тематика классической философии, о которой здесь идет речь, - это тематика идеализма, комплекс вопросов о сущности и строении разума , который был одновременно и вопросом о сущности и строении мира . Мир в целом представал в этой конструкции как связная и рационально устроенная система, как нечто, связанное объективной логикой . В нововременной философии эту панлогистскую универсальную мировоззренческую конструкцию достроил доверху Г.Лейбниц своим «законом основания»: Nihil fit sine ratione (ничто не совершается без основания). Это положение в панлогистской картине мира, разумеется, равным образом касается и процесса рассуждения, и событий в остальном мире, который обычно называют «реальным», в отличие от мира рассуждения. Немаловажно также и то, что такое основоположение «исключило» из мира случай (как минимум, в качестве самостоятельной его характеристики). Этот базисный принцип - универсальной мировой связи обоснования и обоснованности - был господствующим и в естествознании нового времени, «символом веры» которого стал лозунг: «Наука - враг случайностей». Причинная механика ньютоновского образца превратилась в идеал всякого научного познания, претендовавшего на объективную истинность. Такое направление мысли внесло вклад и в понимание социальных процессов, где вера в универсальность обоснованности выразилась в теориях возникновения и функционирования общества (конечно же, «в принципе», идеальных общества и государства!) на основе некоторого набора разумных общеобязательных принципов. Историческая случайность также исключалась тем или иным способом из числа базовых характеристик.
Знаменитый гегелевский тезис: «Все действительное разумно и все разумное действительно» не случайно был высказан в предисловии к его «Философии права». Примечательно и другое: в необычной для предшествовавших трудов Гегеля манере тезисы, относящиеся к сфере права, оправдывались примерами-аналогиями из современного Гегелю естествознания; для «абсолютного» панлогистского идеализма дихотомия природного и социального, даже на манер неокантианский, была бы «нелогичной».
Этот внушительный итог развития нововременного идеализма (рационализма), его своеобразный катехизис, и стал объектом широкой критики (в основном выступавшей как «критика идеализма», хотя, по сути, речь шла как раз о рационалистском панлогизме, т.е. последовательно проведенном и на идеалистический манер истолкованном однозначном универсальном детерминизме).
Разрушение старой мыслительной парадигмы начинается с разложения гегелевской философской школы на противоборствующие группы относительно «верного толкования» Учения. И опять же вполне понятно, почему спор сфокусировался на уже упомянутом тезисе о разумности всего действительного (и vice versa): является ли этот тезис лозунгом, написанным на знамени консерватизма, или же в нем была скрыта революция? Разумеется, спор этот (в котором приняли участие и К. Маркс, и Л. Фейербах, и братья Бауэры, и «отец анархизма» М. Штирнер, и множество других философов вплоть до молодого В. Белинского) был мотивирован социальными переменами на европейском континенте - ведь происходил он в 30-50-х гг., в период буржуазных революций. Но политические перемены были только компонентом сложного и глубокого преобразования в промышленности и науке, в ценностных ориентирах общества, во всем способе жизни европейского человека, в его видении мира и его самопонимании. Казалось бы, самоочевидно, что гегелевский тезис о разумности всего сущего абсолютно противоречит фактам и потому просто не должен был бы появиться: «неразумность» социальных и государственных институтов, не говоря уж о поведении множества людей, слишком упрямый факт. И тем не менее, тезис этот не только сформулирован, но и был практически общепризнанным - вопреки очевидности! Сам Гегель, отвергая упрек в адрес его «философии истории», что она-де не соответствует фактам, говорит: «тем хуже для фактов!» Заметим, что так же точно относились к «эмпирическим фактам» ученые всех специальностей, в том числе так называемые естествоиспытатели: они либо игнорировали «неудобные» факты (т.е. такие, коих «не должно быть» с точки зрения их теорий, хрестоматийный пример: непризнание французскими академиками существования «небесных камней»- метеоритов), либо подгоняли факты под свои теоретические конструкции посредством сложной зачастую процедуры интерпретаций. Не будем, однако, забывать и о том, что такой подход оправдал себя во множестве случаев предсказания «скрытых причин», вполне корректно исключавших видимое несоответствие наблюдаемого и теории: напомним хотя бы факт «открытия на кончике пера » дотоле неизвестных планет Солнечной системы, отталкиваясь от «возмущений» в кеплеровских орбитах известных планет. Что касается человеческой жизни, того, что теперь мы называем «историей», совокупности событий , которые случаются с людьми - то она либо не интересовала мыслителей (в ином качестве, нежели множества поучительных и назидательных примеров - античная традиция), либо трактовалась как «переходное состояние» испытания, подготовки людей к Страшному суду и вступлению в Царство Божие (христианская традиция). Гегелевская история - конечно же, сфера осуществленной логики, поскольку она призвана была дать картину истинной истории, т.е. исторического действия Духа, которое есть царство обоснованного . Чувственная данность исторической конкретики у Гегеля опосредуется всеобщим, т.е. на особый манер «перешагивается» метафизиком, исследующим сущность: наука истории в таком случае есть часть метафизики. В духе такого подхода единичное событие как таковое «неинтересно», поскольку оно еще не относится к области «действительного» (не забудем о принципе тождества действительного с разумным!) - ведь его могло и не быть . А поскольку именно бытие, в традиции европейской философии (включающей Платона, Аристотеля, Св. Фому, Декарта, Лейбница, Канта и Гегеля) является предметом метафизики, то возможность чего-либо «не быть» уже означает оправданность исключения этого «чего-то» из области внимания ученого.
Существование, наличное бытие, действительность - все это, с позиций панлогистского идеализма, определения бытия «как такового», т.е. понятия бытия; они поэтому не что иное, как категории . Наличное бытие - это бытие, определенное по качеству , существование - это бытие, определенное своим основанием (обоснованное бытие); действительность - это бытие, определенное его сущностью («существенное существование»). Ключевое положение «бытия» в системе категорий, которая в своей совокупности представляла, в учении рационалистического идеализма, главные черты «картины мира», предопределило тот факт, что первостепенным по важности стал вопрос о смысле этого ключевого понятия, а затем - и о содержании других, связанных с ним. На этой фазе мировоззренческих трансформаций категориальный аппарат философии остается, в основном, прежним, во всяком случае «внешне», в его словесной форме: «словарь» философов, отвергавших предшествовавшую метафизику, не менялся. Правда, толкование «слов» делается иным, а некоторые традиционные отношения между «категориями» превращаются в свое зеркальное отражение, или «переворачиваются». Поскольку критике подвергается прежде всего панлогистская «стратегия» прежнего философского мышления, то и переосмыслению в первую очередь подвергается отношение между Бытием и Мышлением, каковое теперь расценивается как содержание «основного вопроса философии».
«Критика идеализма»: вопрос о понятиях
Общим местом всякой критики идеализма классического (т.е. гегелевского) образца в постклассической (послегегелевской) философии было требование отказаться от «игры понятиями», от конструирования «систем», которые «не соответствуют опыту» (аргумент, который столь легко отводил Гегель, теперь уже воспринимается как один из решающих и совершенно неотразимый!) Радикализм этого требования, конечно, имел различные степени. Так, один из первых критиков гегелевской «Системы», В. Гумбольдт, выступая против «чисто логической» дедукции понятий, не был склонен и безоглядно доверяться опыту, ограничивать научное исследование только наблюдением, экспериментированием и классификацией фактов в виде более или менее упорядоченных коллекций (напомним, что синхронно с механистическим теоретическим естествознанием и его материальным воплощением в технической механике существовала и развивалась - еще с предшествующего столетия! - эмпирическая практика естествоиспытателей, ставивших, любопытства ради, хитрые опыты и собиравших разнообразные коллекции; аналогом, в некотором смысле «заместителем теорий» здесь выступала классификация: растений, минералов, животных, которые, кстати, тоже назывались «системами»).
Вряд ли случаен проснувшийся у многих философов этой эпохи интерес к Канту: этот предшественник Гегеля как бы загодя заготовил принципиальную платформу критики неумеренных претензий логической «Системы» на адекватное представление мира, как он есть «сам по себе». На Канта, как философского авторитета, опирается и Гумбольдт в его критике панлогизма. Солидаризируясь с кантовской идеей активности познающего сознания, он развертывает следующую схему критики идеализма: понятию «абсолютного Субъекта» идеалистической философской системы Гегеля в европейской метафизической традиции соответствует понятие «субстанции», т.е. такого сущего, которое не требует, в качестве условия своего существования, никакого другого сущего. В русле этой традиции субстанция предстает в свою очередь в образе понятия мира у древних греков (в двойственном смысле «фюзиса» и «космоса»), а затем в образе христианского Бога. Оба эти понятия (Мира и Бога) Гегель «синтезировал» в понятие Абсолютного субъекта, освободив по ходу дела категорию субъекта от субстанционалистской базы: теперь субъект - как раньше только субстанция! - не нуждается для своего существования в чем-то ином, т.е. может не иметь основания .
Высшим основоположением метафизики, перешедшей на такой уровень, представляется картезианский принцип Cogito ergo sum - субъект, перманентно становящийся объектом в процессе самопознания, делается «стержнем» любой системы знания, элементы которой связаны отношением обоснования - ив философии, и в науке. То, что действительно , что есть , обосновывается в процессе опосредования субъекта субстанцией, которую Гегель называет Духом. Этот процесс - то, что совершается на основе мысли, в которой смысл бытия достигает полного воплощения, сознается с очевидностью. Поэтому-то в качестве высшего, вполне обоснованного (в указанном выше смысле «базисной» самообоснованности) знания о мире выступает именно философия!
Этот последний тезис - что философия может быть построена как окончательно обоснованная наука о Духе как сущности мира, Гумбольдт оспаривает. Он считает, что процесс самообоснования развертывается в сфере языка , изначального посредника между субъектом и объектом, между человеком, миром и Богом. Поэтому исконное пространство «философствования» - языковые конструкции, связывающие человека с его жизнью. «Безъязыковую» область (так сказать, чисто физическую реальность) как таковую мышление охватить не может (по тем же, по сути, соображениям, по которым кантовский рассудок не может познать вещей-в-себе). Поэтому философия есть метафизика , и вовсе не на основе «чистых понятий», вроде «бытия», «действительности» и т.п., а на языковой основе. Последняя выступает как интерпретация , толкование связей между очеловеченной природой и языком: это рефлексия говорения, процесса опосредования в живом языке, меняющей связи «человека» с «миром». По этой причине философия не может быть Системой и определять все науки согласно универсальному «Методу»; смыслы понятий меняются, поскольку слова языка «открыты» в пространстве опыта. И вот, пожалуй, самое главное: то, что действительно существует как «действительное», это индивидуальность (но не Разум!), единичное индивидуальных объектов и природных ситуаций, событий истории, речи; все это и есть тот «мир», который не нуждается в основании для того, чтобы быть!
Мир этот просто есть , и он первичен потому, что безусловен, потому, что не нуждается в рациональном обосновании.
Итак, действительность, с этой новой для европейского философа XIX столетия точки зрения, не «всеобща» - она, напротив, индивидуальна. И эта действительность, действительность индивидуального, повторяем, рационально невыводима, она не может быть рационально обоснована и в таком обосновании не нуждается!
Впрочем, в трактовке «субстанций» действительности, если так позволительно сказать, критики гегелевской панлогистской философии отличаются друг от друга довольно сильно: более того, на примат индивидуального единичного перед всеобщим (а ведь это изменение обстановки и было, в самом деле, «переворачиванием с головы на ноги» гегелевской философской конструкции) внимание особо не акцентируется. Зато много говорится о том, что ставится на место гегелевского Абсолютного, самого себя мыслящего Духа! У Шопенгауэра это «воля», у Маркса - «труд», у Фейербаха - человеческая чувственность. Однако, С.Кьеркегор совершает отмеченное выше «переворачивание» базисного логического (онтологического) отношения весьма радикально, трактуя в качестве базисного «начала» просто-существование (экзистенцию), представляющее собою аналог species традиционных онтологии средневековья. Без особого преувеличения можно сказать, что мерой оппозиции представителей «философской критики» гегелевскому панлогизму является степень иррациональности бытия, принимаемая в новую картину мира. И в этом плане предтеча экзистенциализма С.Кьеркегор был наиболее «продвинутым». Его «экзистенция» противопоставлена традиционной для метафизики оппозиции «сущность - существование» и предстает как попытка освоить, сделать мыслимым неуловимое «вот-это-здесь», принимаемое как фундаментальный факт действительности. Разумеется, освоение такого материала сознанием - вовсе не «отражение»: последнее неизбежно преобразует индивидуальный факт действительности в «пример» понятия или закона. Постижение индивидуального - это скорее «вживание» в материал, или его переживание ; здесь расплывается граница между Я и Оно. Такая установка характерна для герменевтики , ставшей самостоятельным философским течением в XX веке - но «герменевтические моменты» наличествуют, например, у Шопенгауэра в его «воле к жизни», у Шеллинга в его концепции «позитивного» (противопоставленной гегелевскому «негативному», означавшему в онтологии последнего «темное» для разума, событие в его мимолетности), о котором говорят миф и откровение.
Вывод для философии, следующий из этого антигегелевского восстания философов, весьма серьезен: «метафизика» неспособна-де к самообоснованию, философия получает право на существование вследствие герменевтической связи с «наличной» действительностью и (особый случай такой связи) воспринимая содержание свое у мифа и религиозно-исторического предания. Таковы истоки шеллингианской попытки достичь «негегелевского» синтеза религии с философией.
Шеллингианская программа реформирования философии противостоит другой, представленной Л.Фейербахом, К.Марксом и С.Кьеркегором. Философы эти весьма различны меж собой; сходство между ними (если не считать самой антигегельянской установки) - негативное отношение к идущей от греческой философии метафизике европейского христианства. Если для Шопенгауэра, Гумбольдта и Шеллинга метафизика эта (как и гегелевская философия) - скорее, ошибка теоретического мышления, которую следует исправить, то для Маркса и Фейербаха она представляется как отчужденный образ человека, искажение его действительной, т.е. практической, жизни. Согласно Фейербаху, в концепции Гегеля совершилось - если говорить о понятийном, языковом содержании - смешение субъекта с предикатом (подлежащего со сказуемым): Абсолют у Гегеля определяет весь ряд логических категорий, к тому же трактуемых «содержательно». Что это, как не превращение «подлинного» отношения познания, когда субъект определяется посредством перечисления его предикатов, в противоположное?! Поэтому мы получим истинную картину, «перевернув» гегелевскую философскую конструкцию, чем и был занят Фейербах; увидев в гегелевском Абсолюте христианского Бога, он отыскивает его «предикаты» в «действительности», которую он понимает как реальную жизнь человека; и потому Бог (а за ним и философский Абсолют) предстают как гипостазированный образ человека. В том же направлении двигался Маркс, дедуцируя уже не Бытие из Сознания, как это делал Гегель, а сознание из бытия; и Кьеркегор, отдавший Единичному приоритет перед Всеобщим и экзистенции перед Системой.
Итак, перед нами, во всех этих случаях, говоря терминами школьного марксизма, «коренной переворот в философии»? Такой вывод был бы, однако, недостаточно корректен. Переворот - да! Гегелевское базисное отношение «духа к природе» перевернуто в противоположное. Но это - его, гегелевского тезиса, противоположность! Само отношение сознания и бытия, духа и природы, Бога и человека, Всеобщего и единичного сохраняется как базисное; главные философские категории (по сути дела, весь «язык», весь словарь философии) сохраняются. Но это значит, что и тематика, и предметная область традиционной философии остаются неприкосновенными - предлагаются лишь другие решения тех же вопросов. Если основной вопрос философии, как и прежде - отношение Духа к Природе, то и философия, в ее отношении к наукам о природе («физике» в широком смысле) - это «метафизика»! Разумеется, здесь речь идет о тенденции. «Размещенные» в ее русле разные философские концепции могут отходить от фарватерной линии тенденции довольно далеко, создавая «на периферии» даже собственный нетрадиционный словарь и несколько меняя контуры предмета философии. Так, уже у Кьеркегора тема отношения сознания к бытию (и вместе с нею оппозиция Кьеркегора Гегелю) часто отодвигаются на периферию внимания, язык становится образным до непозволительного с точки зрения философской классики, а представление позиции с большой натяжкой может быть названо доказательством, не говоря уж о системе доказательств. Тем не менее, стремление строить «картины мира», в целости или частично, сохраняется и в критической философии - например, в попытках создавать философские концепции по образцу классических естественнонаучных теорий, претендовавших на постижение сущности, а не только на систематизацию эмпирического материала. В этом плане показательна социология, как она представлена в трудах Маркса и Конта. Фундаментальный тезис марксова понимания социальных процессов - общественное бытие является определяющим в отношении общественного сознания - частный случай, хотя и противоположной гегелевской, но далеко не «опытной», вполне даже «метафизической» установки на примат Бытия в отношении Сознания - ведь оба полюса этой оппозиции представляют собой категории . Бытие предстает как «основание» («базис» - в привычной марксистской терминологии) конструкций сознания, а само отношение между ними как отношение обоснования, вполне аналогичное, до тождественности, причинному (каузальному) отношению.
Важное различие между марксизмом и позитивизмом контовского образца состояло в том, что в принципе (хотя вовсе не всегда в реальности философских сочинений) позитивизм придерживался трактовки научных законов как вида «научных фактов», отличных от прочих только большей степенью общности, а отнюдь не особым онтологическим статусом. Оппозиция Абсолютного и Относительного, представленная в классическом идеализме, отдававшем безусловно онтологический примат Абсолютному и готового признать Относительное разве что в качестве опосредованного Всеобщего, в позитивизме оказалась исключенной, растворенной в «материи фактов». Положительная наука об обществе - тоже наука о действительном, которое трактуется как «явления» без «вещи-в-себе», или «субстанции», или «абсолютного субъекта». Марксизм не шел так далеко в его оппозиции классическим онтологиям: в лице своих основоположников он признавал объективное общее начало, лежащее в основании социальных явлений (эмпирических фактов общественной жизни), усматривая его в «способе производства материальных благ», в классах и классовых отношениях; в языке марксистов обычны такие выражения, как «классовое сознание» или «классовые предрассудки», которые не просто обозначают некоторую группу эмпирических фактов, а претендуют на выражение сущности этих фактов, т.е. на более глубокое, «трансфактичное» представление реальности.
Конт формулирует в качестве базового принципа позитивизма тезис об относительности всех явлений к чувственным восприятиям, которые в свою очередь относительны; его последователь Милль менее радикален: он формулирует «принцип осознанности» как позитивистский «заместитель» «метафизического» закона достаточного основания (этот миллевский принцип гласит, что все действительное должно быть подчинено условию быть сознанным). Но даже в своих нередких колебаниях в сторону материалистической «метафизики» позитивизм не шел дальше определения материи как постоянной возможности ощущений, что, конечно же, не подрывает основного тезиса об относительном характере «фактов», которые и есть «мир» или «реальность».
Определенную оппозицию позитивизму (англо-французскому течению в европейской философии) составило немецкое неокантианство (Ланге, Либман, Коген). Оно было ядром «теоретико-познавательного идеализма», своеобразного компромисса между классическим «абсолютным» идеализмом и позицией его критиков, признававших приоритетность единичного и относительного. Областью такого компромисса стала сфера знания, а его осуществлением - разные варианты обновленного наукоучения . Отношение обоснования здесь принципиально важно, но именно для научных теорий, каковые отнюдь не совпадают с «самой действительностью». Научный разум неокантианцев - это вовсе не Абсолютный дух! Однако такая установка порождает специфическую «кантианскую» проблему: как же возможно опытное естествознание в форме науки? Или, другими словами, как сознаются нами явления действительности? Этой теме посвящено учение неокантианства о предмете познания, в котором исследуется конструктивная деятельность сознания, разума - в первую очередь в области исторической науки (которая, заметим, только еще складывалась в качестве науки, отличной от жизнеописания, с одной стороны, и от философии истории на гегелевский манер, с другой). Как раз в оппозиции последней (как аспекту философского панлогизма) неокантианцы развернули «критику исторического разума», представив, в итоге, принципы конструирования научных объектов истории («индивидуализирующая абстракция»).
Наибольшие успехи в области, говоря современным языком, методологии истории были достигнуты, правда, на периферии неокантианства, исследователем, не принадлежавшим к баденской неокантианской школе, занятой «науками о духе», - В. Дильтеем. Он дискутирует с представителями так называемой «исторической» школы (Нибур, Савиньи, Дройзен), упрекая их в отсутствии в их представлениях об историческом процессе логического опосредования существования понятием. Без такого опосредования, по его мнению, история либо становится «логикой» (исторического процесса, т.е. метафизикой истории), либо рассыпается в пыль индивидуальных фактов. По Дильтею же, бытие истории (или - бытие человека в истории) включает опыт ино-бытия: в противном случае не было бы «событий», т.е. некоего чувства «совместности» в бытии, объединения «себя» и «иного», и процессуальности, исторической преемственности, исторического времени.
Дильтей, конечно же, не солидарен с Гегелем, у которого «логическое опосредование» исторической фактичности подавило самое фактичность, превратив историческое знание фактов в философию истории, весьма произвольно обращавшуюся с фактами. Дильтей подчеркивал, что история сознается иначе, чем природа (вспомним о двух методах образования понятий - для «наук о духе» и для «наук о природе»- у неокантианцев!); историческая действительность «сопротивляется» стандартному для естествознания освоению в понятиях (это, кстати, «через силу» признавал и Гегель, поскольку у него переход от Логики к Философии истории происходит «без основания»). На этом «сопротивлении » акцентировала внимание и «историческая школа»: по мнению ее представителей, невозможно говорить о рациональном постижении исторической событийности и исторического процесса; если держаться исторических фактов, их придется признать - хотя бы частично - «непонятными», поскольку исторический процесс полон случайностей (т.е. событий, «не имеющих твердого основания»). Говоря иначе, не все исторически действительное разумно! Это значит, что историческая наука, если она вообще возможна, не может быть «инобытием» метафизики и удовлетворять ее, метафизики, логическим требованиям. Дильтей стремился разрешить эту конфликтную ситуацию, заменив гегелевское логическое (панлогистское) обоснование «духовно-научным», специфическим для «наук о духе». Этот способ обоснования, кстати, распространялся у него и на философию (историю философии), поскольку она относится к сфере духовности. В области духовного, полагал Дильтей, мы понимаем лишь тогда, когда переживаем . Переживание, ведущее к пониманию, есть единство тождества и различия, превращаемых абстрактным мышлением во «внешние противоположности» и действительности. Непосредственность жизненного переживания связывает ситуации жизни (фактичность) куда лучше, чем «опосредования» с помощью закона достаточного основания в рациональных реконструкциях жизни и истории. Поэтому на место логического освоения Дильтей ставит (в стиле Гумбольдта) « герменевтическое ». Правда, в развитие мысли Гумбольдта, герменевтика которого, скорее, персональное искусство, у Дильтея она становится методом, а освоение культурно-духовных феноменов может поэтому принять статус «наук о духе». «Основание» этой науки - сама ткань жизни людей, «связь переживания». Нет сомнения, что основание это субъективно (подобно, кстати, марксовой «предметной сущности человека» и кьеркегоровой «экзистенции»); и вместе с тем эту субъективную ткань жизни вряд ли можно трактовать как вид субстанции в смысле традиционно метафизическом - хотя у Дильтея немало и вполне метафизических положений.
Завершает критическую философскую эпоху отвержения рационалистического идеализма предыдущей эпохи Ф.Ницше. В словах его Заратустры «Бог умер!» прочитывается негативное отношение старших современников Ницше (в частности, Фейербаха) к традиционному религиозно-духовному (а через него - и рационалистически-идеалистическому, философскому) обоснованию мира. Как и в концепции Шопенгауэра, предметный мир у Ницше оценивается как Ничто - ведь этот мир, «действительность», нельзя оценивать как не-невозможное . ведь у него нет абсолютного обоснования! Таков мировоззренческий смысл ницшеанского нигилизма, его отрицания смысла бытия. В этом свете, сколько бы парадоксальным это не казалось, «философия жизни» (часто трактуемая как «возрождение метафизики») весьма близка позитивизму: «обессмысливание» действительного есть редукция бытия к фактичности; крах «высших ценностей» означает обесценение метафизики. Правда, нельзя не обратить внимания на символизм и мифику Ницше, что, конечно же, далеко выходит за горизонт позитивистской трактовки мира и знания.
Таковы главные (или, во всяком случае, весьма репрезентативные) действующие лица философии того периода, который предшествовал тому, что стал предметом этой книги, и надеемся, так выглядело пространство проблем этой эпохи. Эпоха перехода, перелома, философской критики была одновременно и расставанием с интеллектуальным прошлым, отторжением этого прошлого и формированием нового проблемного поля, пожалуй, даже нового мышления. Через эту эпоху, через концепции и язык ее представителей современная философия XX века связана с прошлым. Связь эта проходит буквально до наших дней: невозможно отрицать связь философской антропологии с идеями Фейербаха, социальной критики - с концепцией марксизма, экзистенциализма - с Кьеркегором, нового рационализма - с неокантианством, феноменологии - с эмпириокритицизмом. И, конечно же, трудно переоценивать влияние Ницше на очень широкий спектр современных философских работ.
Некоторые из этих тенденций и концепций XX века, более ранние по времени и более тесно, часто непосредственно, связанные с предшествующей эпохой и ее проблематикой, мы рассматриваем в этой книге. Надеемся, что это предисловие поможет правильно понять то, что пишут, как пишут, почему так, а не иначе, европейские философы XX столетия. Надеемся, что это понимание исторической преемственности станет еще одним шагом к освоению современной европейской культуры и философии, которая стала сегодня такой доступной благодаря информационным системам и открытости публикаций - и вместе с тем отделена от нашей русской ментальности невидимым барьером «мягкого» отчуждения и взаимного непонимания, сменившим жесткий занавес идеологических запретов.
Введение
Западная философия в первой половине XX века
XX век отличался от XIX века, пожалуй, еще значительнее, чем XIX век от XVIII века.
Наступление XX столетия ознаменовалось огромными переменами в жизни всего мирового сообщества. Эти перемены происходили в течение всего этого бурного века, так что в приближающемся XXI веке человечество будет жить совсем в другом, новом мире, о существенных чертах которого даже в начале нашего столетия невозможно было загадывать.
XX век ознаменовался огромным ростом влияния науки и ее роли во всех сферах человеческой жизни.
В первом десятилетии была создана специальная теория относительности Эйнштейна, перевернувшая все устоявшиеся со времен Ньютона представления о пространстве, времени и движении. М. Планком было открыто дискретное излучение энергии и установлен квант действия, «постоянная Планка».
Во втором десятилетии Эйнштейн предложил свою общую теорию относительности, предполагающую взаимодействие всех масс во вселенной и связанное с этим искривление пространства.
В третьем десятилетии была открыта двойственная природа электрона, соединяющего в себе свойства частицы и волны, создана квантовая механика, установлен принцип неопределенности Гейзенберга и принцип дополнительности Н. Бора.
В последовавшие десятилетия начались непрекращающиеся открытия все новых и новых микрочастиц, а затем и предполагаемых их составных частей - кварков.
В 30-е годы было обнаружено «красное смещение» в спектрах далеких галактик, истолкованное как их «разбегание». Наша вселенная предстала как расширяющаяся. Отсюда неизбежно был сделан вывод о ее возникновении в результате «большого взрыва» (big bang), происшедшем 15 - 20 миллиардов лет тому назад, от которого пошло начало времени, так как о том, что было до «большого взрыва», мы не можем высказать никаких осмысленных суждений. 1
Вскоре встал до сих пор не решенный вопрос о характере вселенной: то ли она является беспредельно расширяющейся, то ли «пульсирующей», в которой нынешнее расширение в конце концов сменится ее сжатием.
В самой вселенной было открыто множество удивительных явлений, из которых более всего смущают ученых получившие названия «черных дыр».
В биологии было совершено величайшее открытие: выяснен механизм наследственности, открыты носители и передатчики ее - гены и исследована их структура. Это оказалось возможным в результате создания электронных микроскопов, дающих увеличение в сотни тысяч раз.
Это событие отчетливо указывает на усиливающуюся связь развития науки с развитием и совершенствованием техники.
Первая половина века ознаменовалась быстрым освоением и совершенствованием летательных аппаратов тяжелее воздуха и созданием военной и гражданской авиации. Сеть авиалиний расстелилась по карте всего земного шара, необычайно сблизив его самые отдаленные точки.
Автомобиль превратился в важнейшее средство наземного транспорта, автострады исполосовали все континенты.
Изобретение беспроволочного телеграфа, сделанное в конце XIX века, было использовано для быстрого создания сетей коммуникации и нового наиболее эффективного средства связи. Еще задолго до конца первого полувека возникло телевидение, которому, наряду с радио, во второй половине века суждено было стать основным средством массовой информации.
Кино, которое в начале века делало первые робкие шаги, ближе к середине века превратилось в звуковое и цветное и стало самым массовым из искусств - до появления телевидения, широчайшим образом использовавшим возможности кино.
В 40-х годах к концу второй мировой войны было создано атомное оружие, за которым, спустя некоторое время, стало возникать такое противоречивое достижение научно-технической мысли, как атомная энергетика.
Первые плоды начала давать реактивная техника, в частности, реактивные двигатели в авиации стали быстро сменять двигатели поршневые.
В области здравоохранения были созданы пенициллин и антибиотики, позволившие излечить многие болезни, ранее не поддававшиеся усилиям врачей. В частности, удалось справиться с венерическими болезнями, включая сифилис, также как и с туберкулезом, бывшим бичем людей до XIX века включительно.
Оспа стала исчезать с лица земли, эпидемии чумы и холеры практически прекратились, хотя эти болезни все еще появляются то здесь то там.
Уровень и продолжительность жизни стали возрастать, хотя и весьма неравномерно в различных регионах земного шара. Однако экономические кризисы все еще продолжали сотрясать мир.
Таковы были важнейшие научно-технические изменения, которые можно характеризовать как огромный научно-технический прогресс, готовивший условия для научно-технической революции, начавшейся уже в последние десятилетия нашего века.
К сожалению, всем этим благотворным изменениям не соответствовали процессы в общественной жизни и политике.
XX век унаследовал от XIX века монополистический капитал и империализм во всех его формах, включая колониализм, приведший к разделу всей Африки. Значительная часть Юго-Восточной Азии и Австралия с Новой Зеландией оказались в колониальном владении немногих империалистических государств.
Войны, не утихавшие с XIX века, вскоре превратились в мировые. После местных англо-бурской, испано-американской, и русско-японской войн вспыхнула первая мировая война, отличавшаяся длительностью и жестокостью. Бомбардировочная авиация, танки и химическое оружие - таковы были результаты использования научно-технических достижений, обусловившие небывалые доселе потери людей и разрушения материальных ценностей.
Но не только межгосударственные противоречия раздирали общество. Не меньшей остроты достигли социальные противоречия внутри отдельных стран.
В феврале 1917 года в истощенной бессмысленной, длительной войной самодержавной России разразилась революция, свергнувшая царизм. Но война продолжалась Временным правительством, и в октябре того же года грянула революция коммунистическая, сильно повлиявшая на ход мировой истории.
В 1918 году за нею последовали революции в некоторых странах Европы, которые, правда, закончились лишь свержением ряда монархий и приобретением некоторыми народами государственной независимости.
Социальные, классовые противоречия, которые в конце XIX - начале XX вв. не представляли реальной угрозы господствующим классам Западной Европы, вспыхнули с новой силой, стимулированные созданием Коминтерна.
После победы в кровопролитной гражданской войне новая большевистская власть прочно утвердилась на всей территории от Балтийского моря до Тихого океана и бросила вызов всему буржуазному обществу.
Теперь внутренние классовые противоречия получили внешнее выражение: мир «строящегося социализма» противостоял всему капиталистическому миру. Коммунистическая марксистская идеология объявила беспощадную войну тому, что считалось буржуазной идеологией.
Противостояние классов (какова бы ни была его действительная острота) переросло в противостояние государств: Советский Союз против мирового буржуазного сообщества.
Одним из главных тезисов марксизма была провозглашена неизбежность мировой социалистической (коммунистической) революции и гибели капиталистической системы. На эту перспективу была ориентирована вся внешняя и внутренняя политика советского руководства и его идеологическая пропаганда. Естественно, что эта установка вместе со всею ее обосновывающей идеологией вызвала резко отрицательную реакцию немарксистских идеологов в Западном мире, породила стремление оказать ей политическое и идеологическое (а тем самым и теоретическое) противодействие.
Фашистское движение, которое добилось быстрого успеха в Италии, неуклонно набирало силу в потерпевшей поражение и полной реваншистских устремлений Германии. В 1933 г., в период жесточайшего экономического кризиса, германский фашизм в результате вполне законных выборов пришел к власти. Престарелый президент Гинденбург официально благословил Гитлера как нового руководителя германского народа.
Вскоре стало ясно, что нацистская Германия готовится к реваншу. Западные державы проглядели серьезность этих намерений. Видя антикоммунистическую, антисоветскую установку Гитлера, они недооценили масштаба его претензий на господство над Европой, благодушно разрешили аннексировать ему и Австрию и Чехословакию.
Только когда солдаты вермахта вступили в Польшу, Западные державы начали прозревать. Вторая мировая война началась. Вскоре Европа оказалась оккупирована: фашистские порядки утвердились на всем пространстве к западу от советской границы.
22 июня 1941 года фашистские войска вторглись на территорию Советского Союза. Только тогда, правда почти мгновенно, сложилась антигитлеровская коалиция. С ее помощью и благодаря героическим усилиям советского народа, ценой невероятных потерь гитлеровские полчища (а заодно с ними и войска помогавших им фашистских государств) были разбиты, Берлин взят, Гитлер покончил самоубийством, Германия капитулировала.
Вскоре взорвались две атомные бомбы в Хиросиме и Нагасаки. Советское руководство едва успело объявить войну Японии, чтобы после быстрого разгрома ее Квантунской армии отобрать Южный Сахалин, отданный японцам после поражения в русско-японской войне 1905 г., и добиться того, чтобы еще четыре ближайших к Японии острова Курильской гряды перешли к СССР.
Германия и Берлин были разделены на зоны влияния. В странах Восточной Европы, освобожденных от гитлеровцев Советской Армией, остались советские войска, и постепенно начался перевод этих стран на социалистические рельсы.
Почти в то же время на другой стороне азиатского континента Китай, Северная Корея и Северный Вьетнам встали на тот же социалистический путь. Идея мировой социалистической революции праздновала свой первый триумф.
Вместе с тем стали быстро обостряться отношения Советского Союза со своими недавними союзниками. По выражению Черчилля, «железный занавес» опустился на советской границе. Спустя некоторое время Берлинская стена отгородила ГДР от ФРГ. Начался длительный период гонки вооружений и «холодной войны».
Мы напомнили обо всех этих достаточно известных вещах потому, что указанные процессы оказали сильнейшее влияние на отношение советских идеологов вообще и философов, в частности, к своим западным коллегам, на понимание и оценку процессов, происходивших в западной философии, на занятую советскими философами непримиримую позицию по отношению не только к «буржуазным философам» как таковым, но и к зарубежным марксистам, осмелившимся хоть в чем-то отходить от установленных тогдашними идеологическими руководителями норм философского мышления.
Вся советская философская литература того времени была реализацией этой непримиримо-разоблачительной установки, поскольку она так или иначе имела в виду западные философские учения и произведения. Западные философы рассматривались как «идейные оруженосцы империализма».
Не приходится удивляться тому, что противостояние советских и западных философов наложило заметный отпечаток на концепции этих последних, на их явную оппозицию марксизму, прежде всего советскому.
Однако степень этой оппозиционности нередко сильно преувеличивалась советскими авторами, ставившими только одну задачу по отношению к анализу западных философских учений: их беспощадное и бескомпромиссное разоблачение.
На самом же деле активная антимарксистская позиция была характерна лишь для небольшой части западных философов, да и то преимущественно по отношению к социальным концепциям советских и зарубежных марксистов. Это такие философы, как К. Поппер, некоторые экзистенциалисты, неотомисты (Г. Веттер), отдельные представители неопозитивизма («общая семантика»), прагматизма (С. Хук) и другие.
К ним можно отнести также создателей определенных концепций философии истории, которые, подобно Б. Кроче, вынуждены были в силу самой природы их предмета противопоставлять свои взгляды материалистическому пониманию истории.
Напротив, даже такой симпатизировавший Советскому Союзу философ, как Людвиг Витгенштейн 2 , на протяжении долгого времени начисто отвергался нашими критиками из-за того, что не принимал некоторых нерушимых тезисов или догм диалектического материализма, изложенных как в работах классиков марксизма-ленинизма, так и в сочинениях советских популяризаторов его, хотя никогда не выступал с их критикой.
Значительная часть западных философов рассматриваемого периода создавала свои концепции и формулировала свои взгляды без позитивной или негативной реакции на марксизм, хотя нередко признавала определенные исторические заслуги его основателя.
В предлагаемой книге, естественно, не могут быть рассмотрены все значительные учения первой половины XX века. Рамки учебного пособия для студентов накладывают определенные ограничения на объем материала и на отбор рассматриваемых фигур, который всегда до известной степени субъективен.
Авторы стремились представить для ознакомления те фигуры и учения, которые либо включены в программу общего курса «истории западной философии XIX-XX веков», либо представляют интерес, благодаря их последующему влиянию на движение философской мысли на Западе.
Попробуем дать их краткую предварительную характеристику, нечто вроде комментированного оглавления книги, чтобы помочь читателю ориентироваться в материале.
Это прежде всего продолжатели возникшего еще в XIX в. прагматизма, с двумя представителями которого (Ч. Пирс и У. Джеме) читатель мог познакомиться по учебному пособию тех же авторов «Буржуазная философия середины XIX - начала XX века». Речь идет здесь о до сих пор наиболее влиятельном американском философе Джоне Дьюи, который в своей разносторонней деятельности как бы сформулировал типичную парадигму американского философского мышления. В отличие от Джемса и Пирса, Дьюи не объявлял себя сторонником философского идеализма, заняв более современную позицию уклонения от дилеммы «материализма или идеализма» и приняв в качестве основного понятия своей философии универсальное и все покрывающее понятие «опыт».
Конкретизировав его в понятии «проблематической ситуации», Дьюи сразу же придал своей философии активно действенный характер, направив ее на решение тех человеческих проблем, которые постоянно встают как перед средним «человеком с улицы», так и перед ученым в любой отрасли науки, применяющим ее результаты в непосредственной жизни.
Предложенный Дьюи достаточно простой метод анализа проблематических ситуаций оказался весьма удобным для применения едва ли не во всех сферах теоретической и теоретико-практической деятельности человека в условиях американской демократии, активная защита которой составляет главную цель его социальной философии.
Два других рассмотренных представителя прагматизма, Дж. Г. Мид и К. Лью и с известны своей более детальной разработкой прагматической концепции, в частности, применительно к социологии личности.
Наряду с прагматизмом и в противостоянии к нему в философии XX в. сложилось и довольно значительное международное течение, которое в самом общем виде можно характеризовать как реалистическое . Оно имело предшественников еще в XIX в. в лице чешского философа Ф. Брентано и немецкого философа Мейнонга. Отдал дань «схоластическому реализму» в своем противоречивом учении и Ч. Пирс.
Представители неореализма не могли согласиться с точкой зрения приверженцев позитивизма и прагматизма, согласно которой предметом познания является человеческий опыт и все данное в нем, поскольку оно в нем дано.
Не смогли они принять и утверждение прагматистов о том, что процесс познания изменяет содержание самого предмета познания.
Наиболее неудовлетворительной представлялась им субъективизация логических форм и общих понятий. Субъективизацию эмпирических объектов еще кое-как можно было понять и оправдать их сведение к субъективному опыту, поскольку такие объекты воспринимаются нами посредством ощущений. Но включить в субъективный опыт общие понятия, идеи, факты и прочие элементы теоретического знания - это казалось чем-то совершенно противоестественным и немыслимым.
Реализм поэтому должен был выступить каким-то аналогом средневекового реализма. Но объявить реальность общего, не признав его за единичным, было бы чем-то еще менее разумным.
Так или иначе, но реализм XX века оказался достаточно универсальным и приписал реальное существование как единичным, так и общим объектам.
В Англии реализм, сочетающийся со здравым смыслом, отстаивал Дж. Э. Мур. В США же он приобрел более широкий размах и был представлен прежде всего двумя течениями: неореализмом и критическим реализмом.
Неореалисты не только настаивали на реальности предмета познания, на его сохранности в этом процессе, т.е. независимости от самого факта его познания человеком, они стремились обосновать мысль о том, что поскольку процесс как чувственного, так и логического познания есть познание самого предмета, а не каких-то «чувственных данных», то предмет сам непосредственно и входит в сознание человека (познающего субъекта).
Эта довольно странная точка зрения была сформулирована как тезис о «независимости имманентного», выражавший существенно идеалистический характер этой концепции.
Эта концепция означала фактическое признание реальным всего содержания нашего сознания, включая, в частности, и ошибочные, иллюзорные представления, вплоть до идей круглого квадрата и тому подобной небывальщины. Ее противоречие элементарному здравому смыслу и неспособность объяснить возникновение ошибки вызвали к жизни другой вариант реализма, именно критического реализма, подвергнувшего острой критике несуразности неореализма (например: «Моя идея Рима не находится в Италии, звезда, свет которой идет до меня несколько лет, не может находиться в моей голове» и пр.).
Двухчленную модель познания неореалистов (сознание и его предмет) критические реалисты заменили трехчленной моделью: предмет познания, сознание и находящийся в сознании некий «х», или «сущность».
В критическом реализме недостатки реализма устранялись за счет потери реального предметного объекта познания и замещения его некоторой довольно неясной «сущностью», отношение которой к предмету познания и даже его существование становилось весьма проблематичным.
Критический реализм не мог долго представлять интерес для философской общественности и должен был либо трансформироваться, либо сойти на нет. С ним случилось и то и другое. Один из значительных его представителей, Р. В. Селларс, эволюционировал в направлении к более или менее последовательному материализму, признавшему в конце концов и теорию отражения.
На другом полюсе создавалась весьма своеобразная философская система одного из американских философов, причисленному к классикам - Дж. Сантаяны. Сантаяна считал себя материалистом, поскольку принимал объективное существование «царства материи». Однако формой такого признания он объявил «животную веру», поскольку никакого логического доказательства здесь дано быть не может, а чувства способны обманывать.
Надстроив над царством материи царства сущности и истины, Сантаяна в последнем разделе своей системы провозгласил «царство духа», порожденное, конечно, физической природой человека, высшей и наиболее ценной сферой ценностей, созданных воображением и позволяющих реализовать высшие потенции человека и дать ему самое глубокое возможное удовлетворение.
Значительное внимание уделено в этом томе феноменологической философии, разработанной Э. Гуссерлем. Этот ученик неокантианцев, но главным образом Больцано и Брентано, открыл совершенно новый способ откровенно идеалистического философствования и его теоретического оправдания.
Исходя из того, что весь воспринимаемый или мыслимый нами мир неизбежно проходит через наше сознание и фиксируется в нем, Гуссерль предлагал сосредоточить или переключить внимание философа или другого исследователя на этот внутренний мир человека, т.е. на мир его сознания, и попытаться выявить и описать те структуры сознания, которые позволяют формировать результаты познавательной деятельности. Основным понятием «философии как строгой науки» Гуссерля стало понятие «феномена» сознания как некоторой схватываемой интуитивно целостности, истинность которой открывается в самом акте ее восприятия («идеации»).
Эта операция оказывается возможной и благодаря принципиальной смене «естественной установки», предполагающей независимое от познающего субъекта существование внешнего мира, на феноменологическую установку, рассматривающую все содержание мира как полагаемое сознанием.
Смена установки осуществляется с помощью метода «феноменологической редукции» (эпохе), которая устраняет все предшествующие знания и мнения о данном объекте, вопрос о его реальном («объективном») существовании, а также и все эмпирические особенности познающего субъекта.
Эта процедура превращает субъекта познания в «чистое сознание» (в более поздних работах - в «трансцендентальное эго»), а любой объект в «интенциональный объект», положенный сознанием; иначе говоря, в коррелят сознания.
Возникающую при этом и хорошо осознанную Гуссерлем угрозу солипсизма он отводит посредством обращения к сообществу подобных же «трансцендентальных эго» (т.е. других людей), воспринимающих окружающий мир, включая и познающего субъекта, точно так же, как и он воспринимает их. Так, по Гуссерлю, обеспечивается «интерсубъективность» знания.
Принятие принципа интерсубъективности знания и множества его субъектов в дальнейшем привело Гуссерля к анализу сообщества реальных субъектов, т.е. к анализу общественной жизни и культуры.
В результате Гуссерль пришел к осознанию кризиса европейских наук и европейского человечества, вызванного объективистской тенденцией научного рационализма, приведшей к развитию науки за счет духовных интересов человека, и забвения смысла его бытия.
Гуссерль счел себя вынужденным также пересмотреть свое понимание науки как некоей идеальной области, удаленной от человеческих забот. Он выдвинул понятие «жизненного мира» как области первоначальных очевидностей, к которым приходит человечество в своей повседневной дорефлексивной жизни и который представляет собой основу для последующего формирования научных воззрений во всем их объеме.
После смерти Гуссерля его феноменологические идеи распространились по всему миру, приобретая весьма различные толкования и воплощения.
Одним из наиболее захватывающих воображение философских учений середины века стал экзистенциализм, возникший в Германии в конце 20-х годов и быстро перебросившийся во Францию и другие страны континентальной Европы, но нашедший своих приверженцев как на обоих американских континентах, так и на крайнем востоке Азии.
Эта философия имела своим предшественником датского философа С. Кьеркегора, для которого субъективный мир человека, его свободный выбор своей жизни и его движение к Богу стали центром всего философствования. В конце XIX-начале XX века русский философ Лев Шестов обратил внимание на полузабытого датского мыслителя 3 и попытался возродить и развить его идеи в ряде блестящих по форме произведений.
И все же рождение собственно экзистенциализма относится к периоду смятения и растерянности, наступившему после первой мировой войны, т.е. тогда, когда настроение общества стало формироваться под воздействием так называемого «потерянного поколения», когда нормы жизни, существовавшие до войны, казались чем-то безнадежно устарелым и отдельному индивиду предстояло самому разобраться в ситуации, характеризуемой бессмысленностью жизни, утратой старых идеалов и необходимостью совершенно самостоятельного и произвольного выбора жизненной позиции.
Философия раннего Хайдеггера остро поставила вопрос о смысле бытия человека, об аутентичном и неаутентичном его существовании, о наполненном заботой «в- мире- бытии», которое есть ничто иное как бытие к смерти.
У Хайдеггера определяющей характеристикой стала временность его существования, и более того, в некоторых случаях само бытие превратилось во время!
К. Ясперс добавил ко всему этому понятие о «пограничных ситуациях», демонстрирующих бессмысленность и бесплодность человеческого существования, которое может быть искуплено лишь переходом к «трансценденции», то есть возвратом к Богу.
Во Франции, где социальная тревога послевоенной жизни до второй мировой войны сменилась ужасом фашистской оккупации, у экзистенциалистских философов идея свободы вообще и свободы выбора в особенности означала в первую очередь сознание ответственности индивидуального человека за все происходящее в мире, сочетающееся с полным отказом от какого-либо объективного обоснования этого чувства и с полным неприятием всего существующего социального мира.
В других странах сторонники экзистенциализма, сохраняя основные тезисы учения, вносили в него дополнения, соответствующие характеру и духовным традициям (в т.ч. философским) данного народа или страны, обычно стремясь придать ему более оптимистическое звучание.
В целом экзистенциализм значительно обогатил понимание человеческой жизни и неизбежных житейских перипетий, в которые вовлечен любой человек, обнажил и довел до ясности некоторые существенные стороны его бытия. Можно сказать, что отныне никакое изучение человека не может игнорировать сделанное на этом поприще экзистенциалистами.
Совершенно исключительное место в философии XX века занимает позитивистская традиция, принявшая форму неопозитивизма, или аналитической философии. Из всех других течений западной философии именно она обеспечила себе наиболее длительное влияние на научное мышление, на интеллектуальную деятельность научного сообщества. Она была прямым порождением и воплощением научного духа западной культуры.
В учебном пособии тех же авторов «Буржуазная философия середины XIX - начала XX века» рассматривались две формы позитивистской философии, связанные с именами О. Конта, Дж. С. Милля и Г. Спенсера, с одной стороны, и Маха и Авенариуса и их сторонников - с другой. С начала XX века начали складываться предпосылки для трансформации позитивистского мышления и приобретения им новой своеобразной формы.
В XIX веке позитивизм был, пожалуй, наиболее адекватной формой, в которой научное мышление приходило к самосознанию в качестве совершенно особого типа интеллектуальной деятельности, связанной не только с так называемыми «точными науками», но и претендовавшей на всеобщее научное значение.
В XX веке наука сохранила для себя некоторые наиболее общие принципы позитивизма, прежде всего, усмотрение задачи науки в возможно более точном описании наблюдаемых явлений и в предвидении возможных будущих наблюдений.
Однако усложнение исследовательской деятельности и отношения между ее теоретическими формами и реально наблюдаемыми посредством приборов фактами нередко заставляли ученых отходить от предлагавшихся позитивистами упрощенных моделей познания и прибегать к совсем другим концептуальным построениям, например, к платонизму.
В то же время значительное и усиливающееся идеологическое напряжение, в том числе и в интеллектуальной жизни, побуждало некоторых позитивистски настроенных философов занять более жесткую позицию по отношению к философскому реализму и особенно к материализму. Именно тогда позитивизм открыл для себя новую сферу приложения своих основополагающих идей - сферу языка.
Так возникла третья форма позитивизма . По своему происхождению она связана с постановкой некоторыми философами (Ф. Бредли, Дж. Э. Мур) вопросов о значении философских высказываний, а также с попытками установить способы определения этого значения.
В то же время толчок к возникновению новой формы позитивизма дали логические исследования оснований математики Г. Фреге и Б. Рассела, открытие парадоксов при попытках сведения математики к логике и попытки ограничить задачи философии логическим анализом языка науки.
Сильнейший стимул развития позитивистских идей дал «Логико-философский трактат» Витгенштейна, в котором был поставлен вопрос о соотношении языка и мира, решенный в духе их отождествления. Этот удивительный тезис означал, что мир для человека или, вернее, для людей, общества, человечества означает то, что они о нем говорят и ничего больше, по крайней мере, поскольку речь идет о теоретическом отношении к миру.
Именно это и провозгласил Витгенштейн своим тезисом: «Границы моего языка суть границы моего мира» (84,56).
Тем самым язык превратился в основное поле философских исследований, а решение философских проблем приобрело характер выяснения правомерности тех или иных языковых выражений. Философия стала рассматриваться не как теория, а как деятельность, именно деятельность по логическому анализу, направленному на выяснение правомерности тех или иных языковых выражений и на установление их значения.
Хотя Б. Рассел и Л. Витгенштейн в XX веке выступили пионерами в провозглашении такого типа философии, сам он не был созданием только их творческого гения. Выход языка на первый план философских исследователей имел глубокие социально-культурные корни.
Еще в древности сам факт существования языка вызывал удивление, а природа его становилась предметом размышлений и догадок. К проблеме языка обращались и в дальнейшем многие философы от Августина до Гоббса и Локка, вплоть до Маркса.
В XIX веке В. Гумбольдт, опираясь на собственные исследования и на работы других ученых, высказал мысль о том, что язык данного народа не только оказывает влияние на его философию, но в буквальном смысле определяет ее характер.
В XX веке Шпенглер подходил к мысли о том, что различие типов культур выражается в различии их языков.
М. Хайдеггер проявил большой интерес к языку еще до написания «Бытия и Времени», а позже вновь вернулся к этой теме, считая, что решение ее позволит прояснить и важнейшие проблемы философии. Хорошо известно его утверждение о том, что язык есть «дом бытия» и его обращение к языку поэтов как наилучшим образом выражающему бытие.
Надо указать еще и на позднего Кассирера, который в двадцатые годы в своей «Философии символических форм» провозгласил язык как систему символов основой или сущностью человеческой культуры.
Таким образом, центральное место, отведенное языку в философии, было не результатом личных увлечений Мура, Рассела и Витгенштейна; оно было порождением научно-философской культурной истории Запада в конце XIX-начале XX века 4 . С тех пор мало кто мог игнорировать эту проблему.
История неопозитивизма знает и немало путаных страниц, связанных с деятельностью «Венского кружка» логических позитивистов (М. Шлик, Р. Карнап и другие), поставивших своей целью не только исследования структуры эмпирического и теоритического уровней научного знания, но и отыскание надежного критерия для отличения научных высказываний от ненаучных. При этом ко вторым относились бы все философские («метафизические») выражения, отсекаемые от научных посредством «принципа верификации». Важнейшими ее этапами стали идеи позднего Витгенштейна, который, поняв бессмысленность попыток создания идеального языка и принципа верификации, решил круто изменить направление своих исследований и пойти по более плодотворному пути анализа самого обычного разговорного языка.
Работы Витгенштейна в этом направлении оказались весьма плодотворными, имели множество последователей и, в конечном счете, ознаменовались сменой ориентации философии с проблемы абсолютно истинного значения реального мира на особенности социально-культурного развития и рассмотрения науки не как привилегированной, но лишь как одной из самых различных форм культурной деятельности человека и освоения мира в самых различных формах.
Почти одновременно с исследованиями логических позитивистов существующей формы науки и ее языка протекала деятельность К. Поппера, одного из наиболее значимых и влиятельных (из числа ориентированных на науку) философов XX века.
Этот философ исходил из проблематики, предложенной логическими позитивистами, связанной с определением структуры научного знания и критерия научности тех или иных языковых выражений. Поппер был не согласен с их антиметафизической идиосинкразией, а «принцип верификации», служивший им способом отбрасывания метафизических высказываний как неверифицируемых, он заменил принципом фальсифицируемости в качестве критерия для демаркации между научными и ненаучными предложениями.
Главная же его заслуга состояла в переходе от анализа структуры готового знания к исследованию его роста . «Философия науки», возникшая еще в лоне «Венского кружка», тем самым приобрела динамический характер, что отвечало эпохе чрезвычайно быстрых и во многом революционных научных теорий, характерных для XX века.
Именно этому бурному процессу отвечало выдвинутое основоположником «критического рационализма» требование критики существующих и возникающих гипотез и теорий как движущей силы роста науки, постоянно опровергающей уже имеющиеся теории и неустанно выдвигающей новые в своем бесконечном поиске истины.
В середине века Поппер, исходя из своего понимания научности и роста знания, подверг убедительной критике взгляды догматического марксизма и показал беспочвенность упования на единственно возможный ход истории и достижение предзаданного однозначно определенного состояния общества.
К. Поппер положил начало исторической школе в философии науки (ее логики и методологии), которая стала активнейшим образом разрабатываться во второй половине нашего века.
Однако при всем его влиянии в философии науки первой половины XX века позитивистское течение было далеко не монопольным. Попытка Э. Маха учесть при исследовании состава научного мышления роль истории науки, не нашедшая должного отклика у его современников, получила развитие в методологической концепции Э. Мейерсона. Причем под довольно неожиданным углом зрения, учитывая оппозицию Э. Маха кантианству: исходной установкой Мейерсона был подход, близкий как раз кантианству - его вдохновляло желание найти универсальные априорные структуры мышления. Но даже в первой своей книге (кстати, единственной, которая была издана и в нашей стране) «Тождественность и действительность», название которой адекватно выражает ее главную идею - представить деятельность разума в науке как осуществляемый этим разумом процесс «отождествления нетождественного» - автор далеко вышел за рамки этой темы. Он на огромном материале истории науки показал сложность конструктивной работы мышления, совершающейся в ходе непрерывающегося диалога разума и опыта. С этих позиций Мейерсон подверг поистине сокрушительной критике не только традиционный эмпиризм естествоиспытателей - экспериментаторов, но и традиционно рационалистскую установку в теоретическом естествознании и философии. Его «критический рационализм» предстает в истории философии XX столетия, и особенно ее методологических течений, одним из первых вариантов научного рационализма новой генерации, представленной во второй половине столетия множеством знаменитых мыслителей, философов и историков науки (назовем, для примера, К. Поппера и Г. Башляра).
К сожалению, не только в учебной литературе по истории философии, но и в обобщающих исследовательских трудах историков философии этому мыслителю до сих пор уделяется непростительно мало внимания. Поэтому мы уделили ему, как может показаться, непропорционально много - для учебного пособия - места.
Таково, в самых общих чертах, содержание этого тома.
ХХ век в мировой истории характеризуется рядом особенностей, определивших направленность развития философии.
Небывалый научно-технический прогресс, результаты которого значительно изменили облик мира и человека. Наука из формы познания мира превратилась в главное средство его преобразования. Человеческие возможности стали сопоставимыми с силами природы. В то же время развитие науки и техники породило множество проблем.
Стремительность, масштабность и радикальность изменений, происходящих в мире и в жизни общества.
Глобализация происходящих процессов: научно-технические достижения становятся достоянием всего мира, возникающие проблемы также носят глобальный характер. Проявлением этого стали, с одной стороны, мировые войны, а с другой – создание большого количества международных организаций.
Эти и другие факторы определили основные тенденции развития философии. Западная философия конца ХIХ – начала ХХ вв. характеризуется разнообразием различных течений, проблем и методов, нередко противостоящих друг другу. Различия между философскими направлениями связаны, в первую очередь, с оценкой роли науки и техники в жизни общества. В данном отношении сложилось 2 основных направления:
сциентизм (технократизм), представители которого придают развитию науки и техники ведущее значение в развитии человеческой культуры;
антисциентизм , представители которого сосредотачивают внимание на проблемах и опасностях, порождаемых научно-техническим прогрессом, а также высказывают опасение, что развитие техники приводит к утрате духовных, гуманитарных ценностей.
Негативная оценка последствий научно-технического прогресса привела к возникновению иррационализма – философского течения, сложившегося в противопоставление рационализму Нового времени. Иррационализм утверждает ограниченность познавательных возможностей человеческого разума и признает основным способом познания его внерациональные формы: интуицию, озарение. Иррационализм считает действительность хаотичной, лишенной закономерности, подчиняющейся игре случая и придает большое значение анализу человеческих эмоций, переживаний, воли. Большинство направлений западной философии ХХ в. носит иррациональный характер.
2. Позитивизм и прагматизм.
Бурное развитие науки и техники, формирование сциентизма как особого умонастроения стали причиной формирования ряда философских направлений, в центре внимания которых проблема науки как феномена культуры, а также вопросы методологии научного познания.
Позитивизм – прошел в своем развитии несколько этапов.
1) с середины ХIХ в. Его основоположник - французский философОгюст Конт (1798 – 1857). Он выступил с идеей о неспособности философии ответить на вопросы, поставленные развитием науки. Эта идея основывалась на учении Конта о 3-х стадиях развития познания:
теологическая, на которой знание основано на вере;
метафизическая - мир объясняется с помощью абстрактных понятий;
позитивная, характеризующаяся научным объяснением всех явлений.
Все положительные знания могут быть получены только научным, эмпирическим путем и не нуждаются в философии («наука сама себе философия» – лозунг позитивистов). Научное познание должно не объяснять явления, а ограничиться их описанием.
2) конец ХIХ – начало ХХ вв. (австрийский философ и физикЭрнст Мах , швейцарский философРихард Авенариус и др.) -эмпириокритицизм («критика опыта), или махизм. Это направление сложилось как реакция на кризис в физике. Это субъективно-идеалистический вариант позитивизма, который утверждает, что наука не отражает объективной реальности. Представители эмпириокритицизма считали, что наука должна носить описательный характер, а объяснительная часть должна быть удалена из науки в целях «экономии мышления».
3) неопозитивизм – с 20-х гг. ХХ в. (англ.Бертран Рассел , австр.Людвиг Витгенштейн ,Рудольф Карнап и др.). Это школалогического позитивизма .
В неопозитивизме философия понимается как деятельность по отысканию значений языковых выражений. Наука – это сфера эмпирических исследований, а философия – это область логического анализа понятий, необходимых для познания. Эти понятия не являются отражением объективной реальности, а создаются умом ученых по определенным логическим законам.
В рамках неопозитивизма сложилось несколько его разновидностей:
логический позитивизм (Рассел), который сводил все философские проблемы к логическим;
лингвистический позитивизм , объясняющий все философские и социальные проблемы к нарушению норм использования языка.
4) постпозитивизм (60 – 70-е гг.) (англ.Карл Поппер , американцыТомас Кун, Пол Фейерабенд, Имре Лакатос ). Исследования постпозитивистов перемещаются с анализа языка науки к проблемам истории возникновения, развития и смены научных теорий. Это историческая школа в методологии научного познания.
Одно из центральных понятий – парадигма (Т.Кун) – принятый научным сообществом образец подхода к научной проблеме, совокупность суждений и методов научной деятельности, принимаемых определенной группой ученых.
П.Фейерабенд отстаивает идею о том, что для познания действительности имеют ценность любые теории, в том числе и вненаучные: мифологические, религиозные, астрологические и др. «Не существует идеи, сколь бы абсурдной она ни была, которая не способна улучшить наше познание».
Прагматизм (pragma – дело, действие) – «философия действия» – возник в 70-х гг. ХIХ в. в Америке и явился американской формой развития позитивизма. Его основоположник - философ и математикЧарльз Пирс , его идеи получили развитие в трудахУильяма Джемса иДжона Дьюи .
Прагматизм стал философским обоснованием утилитаризма – сложившегося в результате развития капиталистических отношений принципа оценки всех явлений с точки зрения из полезности, возможности служить средством для достижения какой-либо цели.
Цель человеческого существования, с точки зрения прагматизма, - индивидуальное благополучие и благосостояние. Моральная заповедь – «делать то, что окупается». Вся прежняя философия обвиняется представителями прагматизма в отрыве от жизни.
Прагматизм – это субъективно-идеалистическое направление. Каждому человеку дан лишь его индивидуальный непосредственный опыт. Опыт – содержание сознания, а не результат взаимодействия с внешним миром. Познание – это попытка решить определенную проблему в конкретной ситуации, т.е. человек сам себе создает объект познания.
Одна из главных в прагматизме – проблема истины. Истина отождествляется с пользой, практическим успехом. Истинно и нравственно только то, что выгодно.
3. «Философия жизни» и экзистенциализм – иррационалистические направления в философии конца ХIХ – нач. ХХ вв., противопоставляющее науке и разуму и интуицию и инстинкт.
основоположник«философии жизни» – немецкий философАртур Шопенгауэр (1788 – 1860). Основное понятие его философии – «воля к жизни» – первичная, не имеющая ни причины, ни цели, недоступная познанию сущность мира. Единая мировая воля проявляется в живой и неживой природе. Проявляясь в человеке, она подчиняет его себе, от нее зависят все его поступки. Разум человека ограничен целями самосохранения, борьбы за существование. Мир недоступен разумному познанию, он может быть постигнут только интуицией. Философия Шопенгауэра пессимистична, выражает негативное отношение к жизни, в которой нет смысла и целесообразности. Человек не может ничего в мире изменить, но он может «убежать» от страданий в область эстетического созерцания и аскетизма.
Фридрих Ницше (1844 – 1900). Его основные работы: «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла». Произведения Ницше написаны в форме мифических иносказаний и афоризмов, что послужило причиной их неоднозначного понимания.
Центральные понятия его философии – «воля к власти » и «сверхчеловек ». Мир в учении Ницше – это вечное становление, в основе которого борьба множества воль, стремящихся к превосходству. Человек может утвердить свою свободу только в одиноком противостоянии миру, преодолевая в себе мораль как коллективный способ выживания не способных самостоятельно бороться людей. Повышению воли к власти способствует не интеллект, а сила («право сильного»). Идеал личности для Ницше – сильный человек, свободный от морали, с максимальным уровнем воли к власти – сверхчеловек.
На смену «философии жизни» приходит экзистенциализм – «философия существования» - субъективно-идеалистическое направление, формирующееся в 20-30-х гг. ХХ в. Наибольшее распространение экзистенциализм получил в Германии (Карл Ясперс, Мартин Хайдеггер ) и во Франции (Жан-Поль Сартр, Альбер Камю ). В России это направление представляли Н.Бердяев и Л.Шестов . Идеи экзистенциализма оказали большое влияние на литературу, театр, кино, многие его представители – люди искусства.
Центральная категория этого направления – экзистенция (существование). Основная идея – человек существует в чуждом ему мире. Подлинная действительность – это существование «своего Я» - то есть переживание своего бытия в мире, того, чем Я являюсь для самого себя. Философия экзистенциализма носит индивидуалистический характер. (В пьесе Сартра «Запреты» трое преступников после смерти попадают в ад, который представляет собой комнату в дешевой гостинице, где все время горит яркий свет, нет зеркала и невозможно остаться одному. Ад – это другие, заявляет один из грешников.)
В реальном бытии человек постоянно находится перед лицом страха, беды – т.е. в «пограничных ситуациях», поэтому его естественные состояния – это тревога, страдание, вина, страх, боль.
Страх – главный принцип жизни человека. «Предметом страха является мир как таковой» (М.Хайдеггер). Страх разобщает людей и, следовательно, дает возможность полного проявления индивидуальности.
Важнейшая категория экзистенциализма – «смерть». Жизнь абсурдна, бессмысленна, и поэтому осознание своей смертности дает человеку ощущение свободы, неповторимости. А.Камю в «Мифе о Сизифе» писал: «есть только один действительно серьезный вопрос – это вопрос о самоубийстве». Возможность самоубийства он рассматривает как доказательство свободы человека о внешних сил.
Основной вопрос философии Камю формулирует так: «Стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить?». В решении этого вопроса в экзистенциализме выделяются 2 направления: 1) религиозное (Ясперс, Бердяев), представители которого видят возможность обретения свободы через Бога и 2) атеистическое (Хайдеггер, Сартр) – видят возможность обретения свободы только в сфере собственного сознания, которое и является истинным бытием.
В то же время установки экзистенциализма предполагают и ответственность человека за мир. Человек свободен в выборе своих возможностей и ответственен за этот выбор.
Философию представители этого направления ставят выше науки, т.к. она является осмыслением экзистенции. В статье Сартра «Экзистенциализм – это гуманизм» он связывает с философией экзистенциализма надежду на жизнь в абсурдном мире.
4. Религиозная философия ХХ в. также характеризуется иррационализмом. Ее основной чертой является стремление осмыслить проблемы современного человека с позиций христианской религии.
В западной религиозной философии ХХ в. выделяется несколько направлений.
1) Неотомизм (Этьен Жильсон, Жак Маритен). В конце ХIХ в. по решению Ватикана учение Ф.Аквинского (томизм ) признается официальной доктриной католической церкви. Целью этого является необходимость поднять престиж Церкви в эпоху НТР. Основные идеи Ф Аквинского: о структуре мироздания, о соотношения веры и разума, о месте человека в мире – являются основой неотомизма. Характерные черты этого направления, отличающие его от томизма, – внимание к проблемам современного мира и к внутреннему миру человека.
Неотомизм принимает 5 доказательств существования Бога, приведенные Ф.Аквинским, но расходится с ним в понимании отношения Бога и человека. Человек обладает бессмертием души и свободой - это делает его сопричастным Богу и обусловливает его творческие возможности. В центре внимания неотомизма – вопросы культуры, человеческого творчества. Все возможности человека – его разум, нравственные устои, интуиция – реализуются в сфере творчества. Создавая культурные ценности, человек воплощает в них основы Божественного бытия – Истину, красоту, благо, и при этом совершенствуется сам.
Будущее европейской культуры неотомисты (Маритен) связывают с «интегральным гуманизмом», смысл которого - соединение ценностей христианства и современного человечества.
2) Персонализм (Э.Мунье, Ж.Лакруа и др.) формируется в 20-30-е гг.
В центре внимания – проблема личности, ее свободы.
Персонализм рассматривает человека в его постоянной связи с внешним миром. В реальном мире, в конкретных жизненных ситуациях происходит становление личности – персонализация. Главное качество личности – свобода, понимаемая как свобода выбора.
Личность проявляется во взаимодействии с внешним миром и в сосредоточении на своем внутреннем мире, причем эти 2 аспекта тесно взаимосвязаны. Основой этой взаимосвязи является творчество и человеческая коммуникация.
3) Религиозный эволюционизм (тейярдизм) – философия П.Тейяра де Шардена и его последователей.
Тейяр де Шарден (1881 – 1955) – французский ученый-естествоиспытатель, священник. В своих воззрениях он объединил идею творения с идеей эволюции. Идея эволюции Божественного начала – центральная в его труде «Феномен человека».
Мир (Универсум) в его понимании – живой организм, пронизанный Божеством и устремленный к совершенству. Причиной этого стремления является внутренняя духовная энергия, которая ведет к повышению уровня организации материи, к усложнению материального мира. Вершиной эволюции является человек.
В эволюционном процессе Тейяр де Шарден выделяет 4 этапа (4 главы книги):
преджизнь – этап геогенеза;
жизнь – этап биогенеза;
мысль – этап ноогенеза, возникновения сферы разума - ноосферы;
сверхжизнь – достижение «точки Омега», высший этап эволюции, где происходит соединение в Боге всех элементов – от атома до разумного человечества.
Термин «ноосфера» введен им под влиянием идей В.И. Вернадского. Ноосфера, в понимании Т. де Шардена – оболочка вокруг Земли, развитие которой идет в направлении «точки Омега». На этапе ноосферы направление эволюции контролируется коллективным человеческим сознанием. Но для этого людям нужно преодолеть эгоизм и потребительское отношение к природе и отнестись к ней разумно и творчески, соучаствуя в великом божественномдеянии.
Экзистенциализм.
Неопозитивизм и постпозитивизм
Философские идеи аналитической психологии.
Структурализм, постструктурализм, постмодернизм.
Лекция 8. Западная философия ХХ века.
Западная философия ХХ века заключает в себе столь значительное число школ и на-правлений, что представление их в сколь-нибудь полном объеме потребовало бы столько же времени, сколько ушло у нас на знакомство с предшествующей историей философии. По-этому здесь мы остановимся лишь на том, что заслуживает особого внимания по той роли, которую оказали рассматриваемые идеи на дальнейшее развитие философии или культуры в целом, на формирование современной интеллектуальной ситуации, выделим также наиболее плодотворные и философски ценные мысли и теоретические конструкции.
За рамками рассмотрения остаются, безусловно, заслуживающие внимания течения, которые мы имеем возможность, только перечислить: немецкий историцизм, философская антропология, прагматизм, герменевтика, неотомизм, неомарксизм.
Феноменология.
Феноменология – одно из наиболее глубоких и влиятельных мыслительных движений ХХ века. Основателем феноменологии является немецкий философ Эдмунд Гуссерль, самое непосредственное отношение к ней имеют такие крупные мыслители, как М. Шелер, М. Хайдеггер, Н. Гартман, Г.Г. Шпет, М.К. Мамардашвили. Феноменологию характеризует ряд внешне трудносоединимых черт: почти банальный замысел обратиться наконец к сути ве-щей, отбросив поверхностное мнение о них, замысел, который в чем-то сродни восточным медитативным техникам, цель которых – также погружение в мир чистых сущностей; сугубо европейское благородное стремление следовать строго установленным критериям точности и связанное с ним стремление превратить философию в науку, при этом подспудная и явная критика позитивизма.
Итак, почвой возникновения феноменологии является с одной стороны, критика пози-тивизма с его почти религиозной верой в науку, с другой стороны – недоверие к идеалисти-ческим спекуляциям, которые также предполагали принятие некоторых фундаментальных положений на веру. Все это способствовало формированию тяготения к конкретному, к не-посредственным данным созерцания. Девиз феноменологии – назад к вещам! Вернуться к вещам необходимо, отбросив «подвешенные в воздухе конструкции и случайные находки, поверхностно поставленные проблемы, передаваемые из поколение в поколение как истин-ные проблемы» (М. Хайдеггер), необходимо отбросить словесные нагромождения, скры-вающие подлинное существо вещей. В фундамент философского знания могут быть положе-ны лишь «стабильные очевидности». Для этого необходимо искать нечто настолько само-удостоверяющее, что нельзя отрицать (к чему, отметим, стремился уже Декарт). Этот фено-менологический замысел должен быть реализован через описание «феноменов», которые предстают нашему сознанию после сложной процедуры осуществления «эпохе», то есть по-сле заключения в скобки наших философских, а также обыденных воззрений и убеждений, которые навязывают нам то или иное видение мира. Необходимо узреть ту совокупность сущностей, из которых выстраивается мир, а это доступно лишь тщательно подготовленно-му, очищенному созерцанию.
В феноменологии можно выделить две ветви: идеалистическую и реалистическую. Первая представлена Гуссерлем, который, возвращаясь к вещам, в конечном итоге нашел единственную реальность – сознание. Реалистическая феноменология представлена М. Ше-лером, который «остановился» на стадии признания объективности иерархично упорядочен-ных вещей, данных интуиции. Кратко рассмотрим две названные ветви.
Феноменология, по мнению Эдмунда Гуссерля (1859-1938), должна явиться наукой о сущностях, что, как можно заметить, противоречит ее названию. Сущность в феноменологии рассматривается как описание феномена, предстающего сознанию, когда мы отвлеклись от его эмпирических, то есть внешних, изменчивых, неустойчивых аспектов. Сущности инвари-антны, то есть неизменно свойственны определенной совокупности однородных вещей. Что-бы приоткрыть сущность необходимо взять пример понятия и изменять, т.е. варьировать его характеристики, пока не будут открыты инвариантные, остающиеся неизменными свойства. Сущности, по Гуссерлю, обнаруживаются не только в чувственно воспринимаемом мире, но и в мире наших надежд, влечений, воспоминаний. Сферами пребывания сущностей являются природа, общество, мораль, религия, и их изучению, считает Гуссерль должен с необходимо-стью предшествовать анализ сущностей, оформляющих природные, общественные, мораль-ные и религиозные феномены.
Фундаментальными понятиями феноменологии, исследующей то, как являются фено-мены сознанию, являются интенция и интенциальность, обозначающие примерно одно и то же. Эти понятия обозначают направленность сознания на что-либо. Сознание есть всегда сознание о чем-то. Это нечто, о чем я думаю, вспоминаю, мечтаю, то, что ощущаю. Гуссерль обращает внимание на то, что объект не есть восприятие объекта. Для феноменолога важны именно восприятия, явления, феномены. Предметом его исследования становится, таким об-разом, интенциальность сознания, то есть не сами предметы, а обращенность сознания к ним, нацеленность на них и продукты этой обращенности-нацеленности.
Другое важное понятие-принцип феноменологии является «эпохе» (греч. воздержание от суждения), которое должно составить фундамент для новой, научной философии. Прин-цип этот действует следующим образом. Естественная мировоззренческая установка челове-ка соткана из различных убеждений, которые необходимы для простого «обитания» в мире. Первым из этих убеждений является то, что нас окружает мир реальных вещей. Однако в предельном смысле факт существования мира вне сознания далеко не несомненен, и для его обоснования недостаточно простой убежденности. Для философии нужны более прочные основания. Прилагая метод эпохе, то есть воздержания от суждений о том, что не дано с аб-солютной достоверностью, феноменолог движется по ступеням так называемой феноменоло-гической редукции, пробираясь к абсолютно достоверному. Результат этого движения, напо-минающего следование путями картезианского радикального сомнения, подобен полученно-му Декартом же, разве что более утонченный и менее однозначный. Единственное, чему уда-ется устоять под прессом эпохе, считает Гуссерль, является сознание, субъективность. Соз-нание – не просто реальность наиболее очевидная, но и реальность абсолютная, основание всякой реальности. Мир, подчеркивает философ, «конституируется» сознанием, то есть «предъявляется» сознанием самому себе. Открытым, однако остается вопрос: если сознание придает осмысленность миру, то искомый смысл оно творит или раскрывает как данный?
Понятно, что сознание в данном случае тождественно Я, ego. Гуссерль говорит: «Это Я, которое осуществляет эпохе, это Я, которое вопрошает мир как феномен, тот мир, что зна-чим для меня так же, как и для других, кто принимает его во всей определенности. Следова-тельно, я возвышаюсь над всяким природным существом, раскрывающимся для меня. Я – субъективный полют трансцендентальной жизни… И я в полноте своей конкретности впи-тываю в себя все это». Можно заметить, что здесь Гуссерль максимально приближается к идеалистическим спекуляциям субъективистского толка, которые отвергал и от которых от-талкивался изначально.
В своей последней, весьма важной работе «Кризис европейских наук и трансценден-тальная феноменология» Гуссерль выявляет тот опасный уклон в философии, который она принимает после Галилея и Декарта, когда выделенное из мира физико-математическое из-мерение становится главным и заменяет мир в его полноте. Это влечет за собой небезопас-ную тенденцию обретения полного научно-технического господства человека над миром. Феноменология же спасительна в этой ситуации именно тем, что ведет к целенаправленному методическому снятию исторических наслоений над подлинной сутью вещей.
Как уже было отмечено, гуссерлианская феноменология в конечном итоге перечерки-вает некоторые достоинства первоначального замысла. Это определяет ее открытость даль-нейшим интерпретациям и попыткам реализации в несколько ином ключе. В этом отноше-нии заслуживает внимания деятельность немецкого мыслителя Макса Шелера (1857-1828).
Шелер переносит феноменологический метод в сферу этики, философии культуры и религии. «Формальным поводом» становления философской концепции Шелера является принципиальное несогласие с этической системой Канта, в основе которой лежит понятие долга. Нравственный императив Канта, который может быть сформулирован «Ты должен, потому что должен», представляется Шелеру произвольным и необоснованым. Шелер нахо-дит иное основание этики: не долг, а ценность. Понятие ценности у Шелера приобретает ши-рокий онтологический смысл и отчасти отождествляется с понятием сущности – главного искомого феноменологии.
Человека, по Шелеру, со всех сторон обступают ценности, которые должны быть не изобретены, а открыты в результате эмоционально-интуитивной активности человека. Цен-ности одновременно априорны и материальны, они доступны восприятию, которое расстав-ляет их в иерархическом порядке:
Чувственные (радость-наказание)
Гражданские (полезное-вредное)
Жизненные (благородное-вульгарное)
Культурные
а) эстетические (красивое-некрасивое)
б) этические (праведное-неправедное)
в) спекулятивные (истинное-ложное)
Религиозные (священное-мирское).
Идея Бога рассматривается Шелером как высшая ценность, а любовь к Богу – как выс-шая форма любви и фундаментальный феноменальный акт. Переживание ценностей – не психический, а космический акт.
Шелер, как и Гуссерль, считает философию высшей, наиболее широкой наукой о сущ-ности. Можно заметить, что в реалистической феноменологии Шелера обнаруживаются и полумистические настроения, что, по-видимому, является фатальной неизбежностью всякого мощного мыслительного движения. Добавим, что Шелер является основателем философской антропологии и социологии знания – двух весьма значимых и плодотворных философско-социологических направлений ХХ столетия.
Экзистенциализм.
Феноменология так или иначе развивает замысел научной философии, на статус кото-рой сама и претендует. Это обусловливает тенденцию к освобождению философии от любых эмоций, душевных движений и стремление к абсолютно бесстрастной регистрации феноме-нов. Совсем иной характер носит философия экзистенциализма – насквозь эмоционального, иррационального, ненаучного мыслительного движения. Тем более удивительно, что наибо-лее значимые и интересные результаты были получены на пересечении феноменологии и эк-зистенциализма.
Экзистенциализм – одно из наиболее ярких философских течений первой половины ХХ века, выдвигающее на передний план абсолютную уникальность человеческого бытия, не допускающего выражения на языке понятий. Истоки экзистенциализма – в философии С. Кьеркегора, который впервые сформулировал антитезу «экзистенции», уникального челове-ческого бытия и «системы», под которой подразумевалась система Гегеля. Кьеркегор отверг мысль о том, что бытие до мельчайших подробностей проницаемо для мысли, для понятий-ного мышления. Экзистенция, человеческое бытие, по Кьеркегору, есть то, что недоступно понятийному, абстрактному мышлению, и потому научное мышление неприменимо к позна-нию человеком самого себя. Обретение экзистенции предполагает решающий выбор, в ре-зультате которого человек переходит от пассивного пребывания в мире вещей (в роли одной из таких вещей) к собственно человеческому бытию. Кьеркегор же вводит такие фундамен-тальные экзистенциальные понятия, как «страх», «ничто».
Построения Кьеркегора пережили второе рождение в первые десятилетия ХХ века, и это было во многом связано с «ужасом» и «абсурдом» того отрезка европейской истории. К числу главных представителей экзистенциализма могут быть отнесены: К. Ясперс, М. Хай-деггер, Ж.П. Сартр, А.. Камю, Г. Марсель, Н.А.. Бердяев, Л.И. Шестов.
Мартин Хайдеггер (1889-1976) – один из наиболее ярких мыслителей ХХ столетия. Бу-дучи учеником Гуссерля, он принес в экзистенциализм феноменологический метод, после чего «обосновался» в собственной сфере философской рефлексии, которую назвал «фунда-ментальной онтологией».
Хайдеггера считают экзистенциалистом, хотя он сам отрицает это, утверждая, что для него наибольший интерес представляет бытие как таковое. Но постольку, поскольку речь у него идет преимущественно о бытии человека, интерпретируя его в категориях философии Кьеркегора, ясно, что Хайдеггер с неизбежностью затрагивает и экзистенциальную пробле-матику.
Хайдеггер использует труднопереводимый термин Dasein (бытие, здесь-бытие, присут-ствие, человек), чтобы описать способ существования человеческого существа, и утверждает, что человеческая жизнь радикально отлична от других форм жизни, потому что способна по-знать себя и размышлять об этом бытии. Человеческие существа, утверждает он, могут вы-брать подлинную жизнь, полностью понимая свое положение в мире, или неподлинную, су-ществование наподобие автоматов, бездумно приспосабливающихся к установленным по-рядкам и образцам. Этот выбор, как можно заметить, вполне в духе Кьеркегора.
Хайдеггер использует термин «забота», чтобы описать господствующую характеристи-ку человеческого бытия. Человек является «заброшенным в уже существующий мир» и вследствие этого он должен быть ответственным за себя. Человек участвует заинтересован-ным образом в мире, в котором находится. Таким образом, забота характеризует бесконечное взаимодействие человека со всем, что он находит в мире, использует, и с чем он связан. С понятием «забота» тесно связаны понятия «страх» и «беспокойство». Страх есть всегда страх перед чем-то. Беспокойство не имеет видимого источника. Или, иначе говоря, беспокойство грозит человеку ниоткуда, из ничто. Здесь приоткрывается ужасающий человека дуализм «Нечто» и «Ничто». Беспокойство принуждает человека к ясному пониманию своего собст-венного существования и, кроме того, к размышлениям о возможностях, которые существу-ют для него в будущем.
Человек, как уже было сказано, может уклониться от всех подобных рассуждений, спрятавшись в анонимность коллективной жизни. Это допустимо во всех отношениях, в том числе в нравственном. Это дело индивидуального выбора, что справедливо также для вопро-са, точнее экзистенциального вопрошания о смерти.
Хайдеггер утверждает, что реализация смерти человека – ключ к его аутентичности. Признавая, что смерть превращает все в бессмысленное и прекращает все возможности, мы приходим к выводу, что мы можем или противостоять этому факту, или уйти от него. При-нять его полностью – означает не отвергать участие в жизни мира, а просто видеть деятель-ность мира внутри контекста знания смерти и противостоять абсурдности той жизни, кото-рая имела перед собой ничто и за которой последует тоже ничто. Именно это понимание мо-жет заставить человека принять ответственность за свое существование.
Тексты Хайдеггера, отметим, написаны весьма труднодоступным языком, но при этом представляют один из благоприятнейших случаев первоначального введения в философию.
Сочинения Карла Ясперса (1883-1969), другого крупного представителя экзистенциа-лизма, сочетают фундаментально-научный дух и традиционно экзистенциалистское бунтар-ство. Ясперс считает, что философия не должна быть систематической, ее важнейшие харак-теристики – открытость для постановки вопросов и принципиальная незавершенность про-цесса (философствования). Под экзистенцией Ясперс понимает ту существенную сторону человеческого бытия, которая недоступна научному познанию, она, кроме того, тождествен-на свободе.
Ясперс придает большое значение экзистенциальной коммуникации, — это одной из важнейших понятий его философии. Он считает, что коммуникация – универсальное усло-вие человеческого бытия. «Мы являемся тем, чем являемся, только благодаря общности вза-имного, сознательного понимания. Не может существовать человек сам по себе, просто как отдельный индивид… Все, что есть человек и что есть для человека… достигается в комму-никации». Экзистенциальная коммуникация, по Ясперсу, выступает как духовное общение в отличие от массовой коммуникации.
Одно из важных понятий, введенных Ясперсом в философский оборот – понятие по-граничной ситуации. Пограничная ситуация – это, в частности, бытие-перед-лицом-смерти, когда для человека выступает несущественным все, что заполняло его повседневную жизнь. Это – случай экзистенциального выбора и приоткрытие пути к обретению экзистенции.
Своя специфика отличает французская школа экзистенциализма. Здесь собственно фи-лософские построения формулируются не только в академических трактатах, как это было в Германии, а в эссе, романах, пьесах. Приведем характерное рассуждение о свободе Жана-Поля Сартра (1905-1980).
«Свобода не может быть понята и описана как обособленная способность человеческой души. Мы старались определить человека как бытие, благодаря которому появляется Ничто, и это бытие явилось нам как свобода… Существование человека относится к его сущности не как существование – к сущности вещного мира. Свобода предшествует сущности челове-ка. Свобода – условие, благодаря которому сущность вообще возможна. То, что мы называем свободой, неотчуждаемо от человеческой реальности. Нельзя сказать, что человек сначала есть, а потом он свободен: между человеческим бытием и свободой не может быть разницы». Другими словами, мы «обречены на свободу», мы не свободны перестать быть свободными без того, чтобы не перестать быть людьми.
Экзистенциализм стал весьма и весьма заметным явлением в западном интеллектуаль-ном мире середины ХХ века. Сегодня, однако, он растворился в различных течениях и как таковой прекратил свое существование.
Неопозитивизм и постпозитивизм.
В предыдущей лекции было сказано о том, что философская программа позитивизма в целом не оправдала себя, позитивистские построения на определенном этапе вызвали серь-езную критику. Однако позитивистские замыслы не ушли в небытие, а сохранялись на про-тяжении ХХ века в регулярно коренным образом трансформирующемся виде.
Новая форма позитивизма стал неопозитивизм. Он, в целом, сохраняет главные позити-вистские устремления, развивая их на материале естественных наук первой половины ХХ века. Противопоставляя науку философии, представители неопозитивизма считали, что единственно возможным знанием является только специально-научное знание. Традицион-ные философские вопросы объявлялись бессмысленной метафизикой на том основании, что они формулируются с помощью терминов, которые являются псевдо-понятиями, так как их определения не допускают какой-либо опытной проверки (например, «абсолют», «субстан-ция»). Именно условие обязательной опытной проверяемости знания стало основанием для введения принципа верификации – установления истинности всех суждений, претендующих на научный статус. В отличие от первого позитивизма (Конт, Спенсер, Милль), неопозити-визм видел задачу не в систематизации и обобщении данных конкретных наук, а в деятель-ности по анализу языковых форм знания.
Предметом философии, по мнению неопозитивистов, должен быть язык, и прежде все-го язык науки, как способ выражения знания, а также деятельность по анализу этого знания и возможностей его выражения в языке. Метафизика теперь рассматривается не просто как ложное учение, к как лишенное смысла с точки зрения логических норм языка. Большую роль в становлении неопозитивизма сыграл английский ученый Бертран Рассел. Основные идеи неопозитивизма формировались в рамках деятельности так называемого Венского кружка, главными представителями которого были Мориц Шлик, Отто Нейрат, Рудольф Карнап. К кружку примыкал также Людвиг Витгенштейн.
Философия Бертрана Рассела (1872-1970) в значительной мере является попыткой со-единить два различных принципа – принцип эмпиризма, согласно которому все наше знание происходит из опыта, и убеждение, традиционно считающееся рационалистическим, в том, что логика составляет сущность философии. Иными, словами, Рассел стремился соединить некогда абсолютно антагонистические теоретико-познавательные замыслы Р. Декарта и Ф. Бэкона.
На определенном этапе Рассел предпочитал называть свою концепцию в философии логическим атомизмом, который исходит из того, что все сложные явления сводимы путем анализа к простым качествам, обозначаемыми своими логическими именами. Рассел гово-рил, что «мир содержит факты, которые являются тем, чем являются, независимо от того, что бы мы о них ни думали». Логический атомизм Рассела требует, чтобы элементы атомарных предложений познавались, сохраняя свою логическую независимость. Это познание должно быть основано на чистом опыте, без примеси вывода. Из этих простых элементов как из кир-пичиков строится все научное знание. Понятно, что такое знание весьма схематично и огра-ниченно, но в этом обстоятельстве – день идее создания «чистого», формально-логически безукоризненного языка науки.
Людвиг Витгенштейн (1889-1951) – ученик и сотрудник Рассела; на поздних этапах, однако, они вели между собой ожесточенные споры. В то время как Рассел рассматривал ло-гику как науку о законах мышления, Витгенштейн видит в ней форму самой реальности. Ло-гика поэтому не просто наука среди других наук, а такая наука, которая имеет абстрактный и окончательный характер.
Факты, которые представляют предложения, по мнению Витгенштейна, являются воз-можными фактами. Он описывает такие возможные факты как «атомарные», и эти факты де-лают предложения истинными или ложными. Предложение истинно, если определенные атомарные факты существуют, и ложно если они не существуют. Истинность сложного предложения определяется значением истинности его компонентов. Все это напоминает рас-суждения Рассела.
Витгенштейн говорит о предложениях этики, эстетики, религии, метафизики как о бес-смысленных, потому что они используют язык в тех сферах, где он бессилен, ибо пытается передать невысказываемое. Подвластны языку лишь положения естествознания, так как здесь логическое может иметь фактуальное соответствие. Таким образом, Витгенштейн стремится дать строгое разграничение тому, что выразимо в языке и что невыразимо. Он пишет: «Правильный метод философии в действительности был бы следующим: ничего не говорить за исключением того, что может быть сказано, т.е. предложений естествознания, т.е. того, что не имеет ничего общего с философией, и затем тогда, когда кто-нибудь хочет еще сказать нечто метафизическое, демонстрировать ему, что он не в состоянии придать смысл определенным знакам в его предложениях».
Следует заметить, что при всех находках и завоеваниях неопозитивистов, при всем не-преходящем значении некоторых идей Рассела и Витгенштейна, программа неопозитивизма по созданию абсолютно адекватного языка науки оказалась нереализуемой. Устранение ме-тафизических высказываний даже из естественнонаучных теорий оказалось невозможным без ущерба для этих теории, а фактически – их полного разрушения. Полная формализация языка и научной теории оказались утопией, а принцип верификации – действующим в значи-тельной степени избирательно.
В 60-е годы, когда основные идеи неопозитивизма были поставлены под сомнение, формируется новый взгляд на науку и соответственно новый этап позитивизма – постпози-тивизм. Постпозитивизм отходит от ориентации на логический анализ языка науки и обра-щается к проблеме исторического развития научного знания.
Карл Поппер поставил скромную, по сравнению с замыслами предшествующих пози-тивистов, задачу отделения (демаркации) научного знания от философии. Впротивовес принципу верификации он обосновывает для этой цели принцип фальсификации, согласно которому любое научное знание, в отличие от философского, принципиально опровержимо. Фальсифицируемость научных утверждений не является их негативной характеристикой – она указывает на процесс постоянного уточнения знаний, их смены более адекватными и близкими к истине. Утверждения же философии подчиняются принципиально иным зако-нам.
Томас Кун развивает так называемую парадигмальную концепцию науки, согласно ко-торой развитие науки подчинено не внутренней логике исследуемого предмета и не методо-логическим принципам исследования, а деятельности и конкуренции научных сообществ. Кун выделяет два наиболее важных момента в процессе развития науки: этап «нормальной науки» (осваивающей действительность в рамках некоторой парадигмы, образца) и этап «на-учной революции» (когда старая парадигма исчерпана и в ходе конкуренции научных сооб-ществ выдвигается новая).
Пол Фейерабенд выдвигает концепцию «анархистской эпистемологии», согласно кото-рой развитие науки полностью подчинено произволу исследователей, наука при этом высту-пает не способом познания действительности, а всего лишь сферой деятельности (времяпро-вождения) ученых. На этом основании Фейерабенд предлагает науку как идеологию научной элиты лишить центрального места в обществе и уравнять в правах с религией, магией, ми-фом.
Сегодня, однако, построения постпозитивистов – также ушли в прошлое. Но наука ос-тается важнейшим социальным институтом, и почва для новой фазы позитивизма – далеко не утрачена.
Философские идеи аналитической психологии.
Идеи и понятия психоанализа в ХХ веке получили чрезвычайно широкое распростра-нение. Но они заслуживаю внимания и как новое слово о человеке, имеющее вполне фило-софское звучание.
Основателем психоанализа является австрийский психиатр и психолог Зигмунд Фрейд (1856-1939). Одним из центральных понятий психоанализа является понятие бессознатель-ного. К открытию сферы бессознательного и раскрытию его значения в жизни человека Фрейд приходит в ходе наблюдения за различными психическими феноменами. Он находит, что сознательное и психическое не тождественны – психическое шире, и все оно недоступно сознанию. Бессознательное «ответственно» за нашу «забывчивость», за произнесенное или написанное случайно, как бы помимо нашей воли, за наши свободные фантазии и сновиде-ния.
Бессознательное, по Фрейду, — сфера формирования неврозов, нервных расстройств. Механизм формирования неврозов примерно таков. Некоторые свои желания, не соответст-вующие требованиям цензуры, человек вытесняет в сферу бессознательного. Речь идет о желаниях, которые противоречат этическим взглядам самого человека, недопустимы с точки зрения культуры, каких-либо социальных норм. Это вытеснение никогда не проходит бес-следно, человек способен долгое время сознательно сдерживать напор этих нереализованных желаний, увеличивая опасность неврозов, которые представляют собой прорывы подавляе-мых желаний.
По Фрейду, вытеснение и цензура направлены преимущественно на сексуальные жела-ния (как постыдные), поэтому Фрейд выделяет некую изначально фундаментальную психи-ческую энергию – либидо: сексуальный инстинкт, подобный голоду, требующий насыщения и отмеченный печатью греха. Либидо как двигатель человеческой активности, по Фрейду, может покидать сферу чистой сексуальности, разряжаясь в ином, в результате сублимации. Под сублимацией Фрейд понимает переориентацию влечения (либидо) на иную цель, дале-кую от сексуального удовлетворения, и преобразования энергии инстинктов в социально приемлемую, нравственно одобряемую деятельность – творчество в области искусства, нау-ки, саморазвития человечества в целом.
Поздний Фрейд, анализируя природу инстинктов, приходит к мысли необходимости выделения не только сексуального, жизненного инстинкта (Эроса), но и инстинкта смерти (Танатоса), которые в равной мере владеют человеком. Инстинкт смерти проявляет себя в осознании человеком своей смертности, граничащей с желанием умереть, а также в его аг-рессивности по отношению к окружающим.
Психоанализ оказался весьма плодотворным как в общемировозренческом, так и в уз-ко-психологическом плане явлением. Однако в ряде моментов он уже при жизни Фрейда стал подвергаться существенным модификациям. Одним из крупнейших психоаналитиков наряду с Фрейдом является швейцарский ученый Карл Густав Юнг (1875-1961). Юнг поста-вил под сомнение исключительную значимость сексуальных инстинктов в жизни человека, о которых говорил Фрейд. Среди множества его идей особого внимания заслуживают особого внимания идеи коллективного бессознательного и архетипа. Юнг говорит, что среди бес-сознательных импульсов, управляющих человеком, есть те, которые носят коллективный ха-рактер и роль их весьма велика. Коллективное бессознательное складывается из архетипов – образов, сформировавшихся на заре возникновения человечества и носящих универсальный характер. Архетипы проявляют себя в сновидениях, а также в мифах, религии, искусстве, об-разуя неявную структуру духовного мира человека и человечества.
Идеи психоанализа, может быть потому, что имели не чисто философский, а преиму-щественно психологический и психиатрический характер, во многом сохранили свою науч-ную значимость и интенсивно развиваются также и в наши дни.
Структурализм, постструктурализм, постмодернизм.
Структуру вслед за французским психологом Жаном Пиаже можно охарактеризовать как систему саморегулирующихся трансформаций. Понятие структуры стало центральным в философском направлении, функционировавшим преимущественно во Франции и получив-шим название «структурализм». Структурализм исходит из критики экзистенциализма и по-новому оформляет некоторые идеи, которые были высказаны в рамках позитивизма. Струк-турализм предстает при этом как вполне оригинальное и самостоятельное направление.
Замысел структуралистов был связан с изменением курса исследовательской мысли: не субъект (Я, человек, сознание) и его хваленая (экзистенциалистами) способность к свободе, самоопределению, самотрансценденции и творчеству, а безличные структуры, глубоко под-сознательные и всеопределяющие оказались в центре внимания. Предпосылки подобного подхода можно увидеть, например, в марксизме, где было показано определяющее влияние экономических структур на человека. Психоанализ показал определяющее влияние структур бессознательного на человека. Лингвистические исследования первой половины ХХ века по-казали определяющее влияние языковых структур на мышление человека (гипотеза Сепира-Уорфа). Человек в итоге оказывался в значительно большей степени детерминируемым, оп-ределяемым, чем способным что-либо определять самому. Структуралисты выдвинули тезис о необходимости выявления и исследования структур везде, где это только возможно. К чис-лу наиболее ярких представителей структурализма могут быть отнесены Клод Леви-Стросс, исследовавший структуры мифа и структуры родства, действующие как в первобытном, так и в современном обществе, Ролан Барт, обосновывавший идею универсальности структур-ного подхода, Жак Лакан, исследовавший бессознательо-языковые структуры, Мишель Фу-ко, изучавший эпистемические, то есть познавательные структуры в истории западной мыс-ли.
Наивысший подъем структурализма в середине и конце 60-х годов сменяется резкой переориентацией. Нейтральная, «пассивная» структура исчерпала себя – эта мысль стимули-ровалась событиями 1968 года. Отрицание свободы раннего структурализма оборачивается ее стремительным возвращением, свобода несет с собой эмоции, аффекты, чувства. Предме-том внимания становится то, что лежит за пределами структуры, ее «изнанка». Признание власти структуры над человеком сменяется усилием к тотальному разоблачению всех власт-ных структур – от политической власти до власти языковых структур. Среди представителей постструктурализма – Жак Деррида, Жиль Делёз, Франсуа Лиотар, Жан Бодрийар.
Постструктурализм тесно соприкасается с более обширным культурным явлением, ко-торое носит название «постмодернизм». Постмодернизм лишен внутреннего идейного един-ства, в целом для него характерна скептическая установка по отношению ко всем предшест-вовавшим попыткам познания и переделки мира человеком. В рамках постмодернизма вы-сказывается мысль о том, что предмет противится человеческому воздействию, отвечая на него противодействием, что порядок вещей «мстит» нашим попыткам его переделать, обре-кая на неизбежный крах любые исследовательские проекты. Мир не подлежит систематиза-ции: он не только не поддается человеческим усилиям его переделать, но и не умещается ни в какие теоретические схемы. Постмодернизм ставит под сомнение возможность существо-вания философии как некоторого мыслительного единства. Здесь провозглашается господ-ство абсолютного плюрализма и релятивизма учений.
Поскольку постмодернизм сегодня превратился в определенную мыслительную тради-цию, уместно предполагать, что непосредственное будущее выдвинет теорию, или мысли-тельное направление, которое будет исходить из более или менее глубокой критики «непод-лежащих критике», самодеконструирующихся положений постмодернизма.
Дисциплина: Основы философии
РЕФЕРАТ
на тему: «Западная философия ХХ века»
Выполнил:
Санкт-Петербург
С О Д Е Р Ж А Н И Е:
Введение……………………………………………….…………………………..…3
1. Особенности западной философии XX столетия……………………………...4
2. Характеристика основных направлений западной философии ХХ века….....7
2.1. Неопозитивизм и аналитическая философия……………………….……..7
22. Психоанализ Фрейда и неофрейдизм………………………………………9
2.3. Философия человека: Экзистенциализм………………………….………12
24. Герменевтика……………………………………………………………….13
2.5. Феноменология……………………………………………………….…….15
2.6. Структурализм……………………………………………………….……..16
2.7 Философские идеи постмодернизма……………………………….……..18
Заключение…………………………………………………………………….……20
Список использованной литературы………………………………………….......21
Введение
Философия ХХ века отразила все процессы, связанные с потрясением общества, государства, личности, изменениями в статусе науки.
К этим потрясениям следует отнести и социально-экономические явления, появление массового общества, слом старых отношений и сословных перегородок, внедрение компьютерного производства, революция в естествознании, научно- техническая революция, развитие средств массовой информации, заменяющих старые средства коммуникации, выход на арену «нового среднего класса». Все эти причины оказали глубокое воздействие на мировоззрение и культуру, и не могли не отразиться на философии ХХ века.
Философия XX в. - это множество самых различных направлений философствования, многие из которых пришли из прошлого столетия и продолжают жить и развиваться в соответствии с современными реалиями. Среди всего этого многообразия есть очень влиятельные, мировые школы, есть узкие, частые направления, но все вместе они продолжают мировую историю философии, основывающуюся на традициях, обогащающуюся новациями и никогда не останавливающуюся в своем развитии.
Эти философские школы и направления отражают ряд общих тенденций развития человечества, характерных для ХХ века:
все более пристальное внимание к человеку как главному предмету философии;
беспокойство за судьбы человечества, сомнение в правильности выбранного им пути развития, поиски и предложения новых стратегических ориентиров;
глобальные проблемы человечества;
анализ человечества как единого целого в параллелях с природой, Космосом, Богом, борьба интеграционных и националистически-региональных тенденций развития цивилизации;
вечный поиск смысла и основ жизни, выдвижение культурно-духовных оснований как приоритетных для дальнейшего развития человечества и многие другие проблем.
1. Особенности западной философии ХХ столетия
Классическая западноевропейская философия, внесшая огромный вклад в становление и развитие техногенной цивилизации, со второй половины XIX в. начинает утрачивать свои позиции. На смену безраздельно господствовавшему долгое время философскому рационализму стало приходить иррациональное восприятие действительности. В результате к концу XX столетия рационалистический подход к миру был значительно потеснен многообразными направлениями иррационализма и интуитивизма.
Радикальные изменения в западной философии, позволившие для ее обозначения ввести термин «неклассическая философия», вызваны не только внутренними потребностями развития самой философской мысли, но и внешними социокультурными факторами. Прежде всего следует отметить, что несокрушимой вере мыслителей в силу человеческого разума был нанесен первый удар французской революцией 1789 г. Общество, которое считалось основанным на «принципах разума», официально положившее учение «гениев человечества» в основу своей политики, на поверку оказалось неразумным и нечеловечным. Террор и гражданская война во Франции заставили многих философов задуматься над действительными возможностями разума и науки. Некоторые мыслители (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше и др.) заговорили о сомнительности исторического прогресса, релятивности истины, иррациональности истории и самой души европейского человека. Было показано, что попытка создать всеобщее мировоззрение на фоне крайней индивидуализации человеческого бытия и его атомизации нереальны. С одной стороны, происходила «невилировка», усреднение человека, а с другой - одиночество и беспомощность человека перед миром как предел индивидуализма.
XX век принес человечеству не только огромные успехи в науке и технологиях, но и целую вереницу революций, две мировые войны, крушение колониальной системы, формирование социалистической системы и ее распад, возникновение глобальных проблем, ставящих под вопрос бытие всего человечества.
Первая и вторая мировая война показали, что наука может быть использована для массового уничтожения людей и их культуры. Социально-экономические потрясения буржуазного общества в XX в.; появление массового общества, революция в естествознании, развитие средств массовой информации, мощное развитие науки и техники, компьютеризация общества - все это нашло отражение в философии, способствовало изменению мировоззрения.
Эти процессы вызвали отход от классического видения мироздания, пересмотр проблемы смысла человеческого бытия, места человека в мире, его отношения к богу, к смерти и бессмертию, его конечного предназначения. Положение в философии начало радикально изменяться, происходил пересмотр целей и задач философствования, на передний план выдвинулись новые проблемы и способы их решения. Возрос интерес к тем сторонам жизни и деятельности человека, общества и бытия в целом, которые либо не выражались традиционными философскими течениями, либо присутствовали в них в качестве переферийных и не заслуживающих внимания. Так, например, стали обращать больше внимания на существование человека, на его свободу в качестве первичных реальностей.
Произошла также локализация отдельных проблем, при решении которых сформировались самостоятельные направления. Cначала это происходило либо в виде своеобразного дополнения классических философских систем (неогегельянство, неокантианство) и даже обновления философии Фомы Аквинского (неотомизм), либо в жесткой форме путем полного отбрасывания классических традиций в философии (позитивизм, экзистенциализм)
Внутрифилософские процессы распада классических схем философии на рубеже XIX-XX вв. происходили на фоне кардинальных изменений в культуре. Культура как бы «раскалывается» на тех, кто выступает за научно-технический процесс и на тех, кто против него. Формируются две социокультурные ориентации, каждая из которых по-своему осмысливает абсолютизированный образ науки - сциентизм и антисциентизм.
Если представители сциентизма рассматривали научное знание в качестве наивысшей ценности, то антисциентисты осуществляют широкую критику науки как формы постижения мира и социального института, рассматривая науку в качестве демона, угрожающего существованию человеческой цивилизации. Сегодня в философии происходит осознание того, что наука является весьма важным, но не единственным путем познания мира, обеспечивающим человечеству не только знание, но и социальный комфорт и личную безопасность. Поэтому философы стремятся заново осмыслить мистические и эзотерические учения Востока, найти смысл в примитивных религиях и магии, в социальных утопиях различных времен и народов. В то же время происходит ослабление установки только на науку, осуществляется поиск нового типа рациональности, синтез научного и ценностного подходов.
Философская мысль занята поиском оснований человеческого и природного бытия, что осуществляется в двух взаимосвязанных направлениях. Для первого направления характерно осознание всеобщих предельных оснований, универсальных для всей культуры и природы. Особенностью второго направления является выработка новых областей философствования, таких как философия культуры, философия техники, философия хозяйства, философия права и др. Эти новые области философствования занимают все больше места в системе философского знания и играют все возрастающую роль в развитии самой философии на различных ее иерархических уровнях.
Из отличительных черт философии ХХ века наиболее важными являются следующие: идеальный мир, создаваемый философией ХХ века, является результатом деятельности различных народов, принадлежащих к разным культурам. Это придает ему разнохарактерность, многосторонность. Таким образом духовная культура и философия XX в. характеризуется мозаичностью, наличием самых различных философских течений и школ.
2. Характеристика основных направлений философии ХХ века
В целом западная философия ХХ века представляет собой большое многообразие различных течений, школ, концепций, проблем и методов, нередко противостоящих друг другу. Рассмотрим лишь некоторые, наиболее распространенные и влиятельные течения современной западной философии.
2.1. Неопозитивизм и аналитическая философия
Позитивизм ХХ века называют неопозитивизмом. Это одно из наиболее распространенных и влиятельных направлений современной западной философии. Неопозитивизм возник в конце 20-х годов XX века и продолжил линию классического позитивизма 30-ых годов Х1Х в.
Представлен Расселом, Осином. Наибольшее развитие получил в англоязычных странах и представлен несколькими школами: логическим позитивизмом, синтаматическим позитивизмом, прагматизмом.
Целью позитивисткой школы стало создание философии, которая согласовывалась бы с развитием естественных наук. озникновение неопозитивизма связывают с развитием естествознания, стремлением понять трудности его роста. Общими гносеологическими проблемами возникновения позитивизма следует считать, во-первых, относительность знаний и, во-вторых, процесс математизации и формализации наук.
Неопозитивизм пытался решить актуальные философско-методологические проблемы, например, такие как роль знаково-символических средств научного мышления, взаимоотношения теоретического аппарата и эмпирического базиса.В своих исследованиях неопозитивисты трактуют процесс формализации знаний как независимость логических связей от объективной действительности. Что ведет к изгнанию содержательного смысла из формализованных теорий, к отрицанию эвристической ценности человеческих знаний. Единственным критерием применимости формализованных теорий были объявлены их удобство, простота и т.п.».
В неопозитивизме философия понимается функционально, т.е. как аналитическая деятельность по отысканию значений языковых выражений. Так представитель неопозитивизма М. Шлик считал, что философия – деятельность, посредством которой проясняется смысл необходимых для познания знаний (буквально – «поиск смысла»).Неопозитивисты утверждают, что понятия материя, пространство, время – «метафизические» фикции. Надо брать мир таким, каким он существует в представлениях и понятиях ученых. Понятия – не отражения объективной реальности, а система мыслительных конструкций, создаваемых умом. Мир – система научных фраз и терминов. Необходимо очищать теорию познания от метафизических проблем (В том числе проблем морали и нравственности?!). Фактически такой подход открыл дорогу субъективизму в науке, пропаганде утверждения, что наука – вне морали и нравственности.
Особенностью неопозитивизма является стремление не выходить за рамки научного анализа.
Представители этого направления считали математический язык образцом достоверного знания и поэтому устранились от решения основного вопроса философии, считая его неуместным.
Единственной реальностью для неопозитивистов был язык, а функции философии ими сводились к объяснению деятельности человека в языковом мире. Они выделяли три области отношений:
Языка - к тому, кто его употребляет - прагматика;
Между языком и тем, что им обозначается - семантика;
Между языковыми выражениями - синтаксис;
Все это получило название семиотики. Предметом исследований неопозитивистов стали анализ значения слов и знаков вообще, логические, менвинистические и психологические проблемы, имеющие значение в таких направлениях науки и техники, как создание ЭВМ, машинописных текстов и т.д.
2.2. Психоанализ Фрейда и неофрейдизм
Одно из наиболее влиятельных идейных течений XX в. - психоанализ. Его основы в 20-е годы заложил австрийский врач-психиатр Зигмунд Фрейд (1856-1939). Свои главные идеи Фрейд обосновал в работах «Я и Оно» (1923), «Тотем и табу» (1912), «Толкование сновидений» (1900), «Психопатология обыденной жизни» (1904) и др. Его психоаналитическая концепция была ориентирована прежде всего на выявление глубинных основ человеческого бытия, структурных элементов психики. Фрейд исходил из гипотезы о существовании бессознательного пласта человеческой психики, в недрах которого якобы происходит особая жизнь, недостаточно изученная, но реально значимая. Согласно Фрейду, психика подразделяется на три уровня: «Оно» - совокупность инстинктов, комплексов, вытесненных переживаний; «Я» - сознание субъекта; «Сверх – Я» - инстанция, олицетворяющая собой императивы долженствования и запреты социокультурного характера. «Я», по мнению Фрейда, как бы постоянно балансирует между «Оно» и «Сверх-Я». С одной стороны, на него давят комплексы и инстинкты, из которых самые значительные - половой и инстинкт агрессии, с другой - правила поведения и моральная цензура. В данной связи душевная жизнь человека беспрерывно потрясается конфликтами. Их разрешение сопряжено, в свою очередь, с защитными механизмами, которые позволяют человеку приспособиться к окружающей действительности. По Фрейду, человек в своей жизни руководствуется двумя принципами - удовольствия и реальности. В рамках первого принципа бессознательные влечения направлены на получение максимального удовольствия. Второй принцип корректирует протекание психических процессов в соответствии с требованиями окружения. Разрешение внутренних конфликтов Фрейд видел в сублимации. Последняя означает переключение энергии с социально и культурно неприемлемых, низменных целей и объектов на высшие и возвышенные. Иными словами, сублимация - это процесс переориентации сексуального влечения (либидо) на другую цель, весьма далекую от сексуального удовлетворения. А это уже преобразование энергии инстинктов в социально приемлемую, нравственно одобряемую деятельность.
Постижение бессознательного осуществляется в психоанализе не чем иным, как восстановлением (припоминанием) в памяти человека ранее полученного знания. Психоанализ объясняет настоящее, сводя его к прошлому, к детству человека. Это все увязывается с сексуальными отношениями, чувствами в семье между детьми и родителями. Завершается познание бессознательного обнаружением «эдипова комплекса» - тех первоначальных сексуальных влечений, под воздействием которых структурируется вся человеческая деятельность.
Значительное внимание Фрейд уделял сновидениям человека, полагая, что силы бессознательного проявляются в них наиболее адекватно. Им разработана подробная символика сновидений, с помощью которой можно было бы истолковывать сны.
Учение великого первооткрывателя универсума бессознательного получило широкую известность во всем мире, и не только потому, что органично вошло в психотерапевтическую практику, оно глубоко гуманистично уже по самой своей сути… Этот путь продолжат его ученики - выдающиеся исследователи Альфред Адлер, Карл Густав Юнг, Эрих Фромм и др.
Значительно дальше Фрейда шагнул в своих воззрениях Карл Густав Юнг (1875-1961) - швейцарский психолог и культуролог, основатель аналитической психологии. Высоко оценивая заслугу своего учителя в ниспровержении научных мифов XIX в., он разошелся с ним во взглядах на природу бессознательного, и, в своем учении вводит новое понятие «коллективное бессознательное».
Карл Густав Юнг (1875 – 1961) освобождает себя от необходимости считаться с основными тезисами психоанализа Фрейда. Он отказывается от таких фрейдовских понятий, как «эдипов комплекс», вытеснение», «сублимация», считая их нереальными, символическими и непонятными. Сам Юнг неоднократно подчеркивал, что лейтмотивом его работ является стремление объяснить вопросы истории, рассматривая конкретные исторические темы через призму бессознательной деятельности души современного человека.
Итак, во многом благодаря Юнгу в центр научных исследований психологов и философов были поставлены бессознательное и неосознанное в индивидуальной и социальной психике. Сознание, в свою очередь, стало рассматриваться как природное и культурное, как чувственное и рациональное, как личностное и коллективное. Такой подход для исследователей оказался более обоснованным и плодотворным.
Особое место в дальнейшем развитии философии психоанализа занимают работы Эриха Фромма (1900 – 1980). Пытаясь применить психоанализ к философии, социологии и науке о религии, Фромм выходит за узкие рамки психоанализа. Великолепно ориентируясь в философии и психологии, он создает самостоятельное направление аналитической социальной психологии, призванной выяснить, в какой мере и каким образом душевный аппарат человека является причиной, определяющей формирование развития общества. Фактически это был вопрос о философских и социально психологических основах интеграции общества.
Функция «общественного характера» как основы экономической системы и общественного порядка направила внимание Фромма на исследование природы самого человека и его характера.
2.3. Философия человека: Экзистенциализм
Среди школ философии ХХ века особое место занимает экзистенциализм. Экзистенциализм - это философия существования, причем под существованием понимается внутреннее бытие человека, его переживания, его страсти и настроения и т.д Идеи экзистенциализма восходит к воззрению датского философа С. Кьеркегора и философии жизни. Само же их зарождение произошло в России после поражения революции 1905- 1907 годов. После I мировой войны экзистенциализм получил развитие в Германии.
К наиболее ярким представителям этого философ «кого течения относят Марселян, Сартра, Бердяева, Шестова и др.
Внутри Экзистенциализма существует два основных направления: 1- атеистическое(М. Хайдеггер, Ж.П. Сартр) 2- религиозное (Ясперс, Бердяев, Шестов).
Экзистенциализм провозглашает активность человека, его свободу. Особое место занимает в Экзистенциализме занимает проблема поиска смысла жизни, постижения ее сущности, которая раскрывается только после наступления смерти, причем само существование àсмерть.
Это сложное философское течение. Его представители определяли задачу философии - наниматься не проблемами науки, а вопросами сугубо человеческого бытия (существования). Экзистенциалисты считают, что человек помимо своей воли заброшен в мир, который ему чужд. Поэтому в нем преобладает страдание в любой форме. Мир страшен ему тем, что он бессмысленен и непостижим.Человек живет прежде всего эмоциями, а поэтому реагирует на окружающее эмоционально.
Наиболее надежный способ постижения мира - интуиция. Проблему свободы экзистенциалисты рассматривают следующим образом: свобода есть независимость настоящего от прошлого, а будущего - от настоящего. Свобода не трактуется как свобода деятельности, а лишь как свобода выбора или отношения субъекта к независимому от него окружению. То есть, можно либо свободно смириться со своим положением, либо столь же свободно не принимать своего положения. А посему, задача человека заключается не в том, чтобы изменить мир, а в том, чтобы изменить отношение к нему.
Религиозное направление экзистенциализма - в мистическом общении с Богом.
Итак, экзистенциализм все проблемы человека рассматривает как индивидуальные. У него бытие всего сущего сводится к централизованности вокруг бытия личности, а ее жизнь - к переживаниям вокруг бытия. Экзистенциалисты выступают сторонниками человеческой уникальности.
2.4 . Герменевтика
Герменевтика представляет собой течение в современной философии, направленное на теоретическое обоснование и методически выверенное истолкование текстов. Правда, в XX столетии герменевтика перестала быть только теорией и практикой истолкования текстов и приобрела статус философского направления, претендующего на самостоятельное место среди основных течений современной философской мысли. Сам этот термин восходит к имени посланца Богов Гермеса, который, согласно древнегреческой мифология, должен был истолковывать и объяснять людям божественные вести.
Основы герменевтики как общей теории интерпретации были заложены вначале XIX в. немецким философом, протестантским теологом и филологом Ф. Д. Шлейермахером (1768-1854). Он был автором многочисленных трудов по истории греческой философии, блистательным переводчиком произведений Платона, одним из основоположников немецкой школы аитиковедов. Для Шлейермахера герменевтика связана, прежде всего, с пониманием психологии и характера автора исследуемого текста. Это позволяло ему придерживаться основополагающего принципа: понимать текст вначале также хорошо, а затем и лучше, чем его автор. Основная задача герменевтического исследования, по Шлейермахеру, «вживаться» в изучаемый текст, постигая не его структуру и даже не предметное содержание, а то, что движет рукой автора.
Взгляд на герменевтику как на методологическую основу гуманитарного знания был выработан в работах известного немецкого философа, психолога и историка культуры Вильгельма Дильтея (1833-1911). Герменевтика была распространена им на область «наук о духе», занятых изучением культуры и истории и, разумеется, общества и человека.
Взгляды Дильтея связаны с разработкой философии жизни. В его учении центральным является понятие «жизнь» как способ бытия человека и культурно-исторической реальности. С точки зрения Дильтея, человек не имеет истории, он сам есть история, раскрывающая, что он представляет собой такое. Философ четко отделял от человеческого мира истории иной, природный мир.
Конкретизация учения о понимании связана с именем ученика и последователя Хайдеггера - Ханса Георга Гадамера (род. 1900). Его интерес сосредоточен на философии понимания. Он, рассматривая понимание как способ человеческого существования, конкретизирует этот универсальный способ освоения мира с помощью понятия опыта.
Гадамер ставит на место познания опыт: жизни, философии, истории, искусства. Он исходит из того, что такой опыт дает гораздо больше, чем это может быть исследовано с помощью научного познания. По Гадамеру герменевтика становится онтологией, основанием которой служит язык. С этих позиций понимание представляет собой прежде всего бытие. Но, если бытие человека заключено в понимании, то человек - это понимающее бытие.
Важнейшей особенностью понимания выступает идея герменевтического круга. Речь идет о принципе понимания определенного текста, основанном на взаимосвязи части и целого. Другими словами, понимание рассматривается как своего рода движение по кругу: от части к целому, и от целого к части. Для понимания целого необходимо понять его части; однако, с другой стороны, для понимания отдельных частей требуется иметь представление о смысле целого.
2.5. Феноменология
Обращение к логике, использование её возможностей сыграло важную роль в создании еще одного из основных философских направлений XX века, получившего название феноменолоигия. Дословно этот термин означает «учение о феноменах» или «учение о явлениях, данных нам в опыте». Однако создатель рассматриваемого философского направления немецкий мыслитель Эдмунд Гуссерль (1859-1938) понимал под феноменами некие абсолютные сущности сознания, или смыслы предметов, возникающие в сознании. В его взглядах воплотилась своеобразная попытка примирить логику с иррационализмом, наполнить логические формы иррациональным содержанием.
Гуссерль выступал за то, чтобы положения философии обладали такой же абсолютной истинностью как законы логики и положения математики, чтобы философия превратилась в строгую науку. Он так и назвал одно из своих ключевых сочинений «Философия как строгая наука» (1911). В нем он писал: «С самого начала своего возникновения философия выступает с притязанием быть строгой наукой и притом такой, которая удовлетворяла бы самым высоким теоретическим потребностям, и в этически-религиозном отношении делала бы возможной жизнь, управляемую чистыми нормами разума. Это притязание выступало то с большей, то с меньшей энергией, но никогда не исчезало. Не исчезало даже и в такие времена, когда интересы и способности к чистой теории грозили исчезнуть, или когда религиозная сила стесняла свободу научного исследования.
В понятийном аппарате феноменологии ключевое место занимают понятия «феноменологическое эпохэ» (воздержание) в «интенциональность» (направленность). По Гуссерлю, философ, предлагающий не принимать во внимание внешнего мира, воздерживаться от суждений о нем, совершает феноменологическое эпохэ. Феноменологи отклоняют обвинения в том, что, применяя свой метод исследования, они теряют из вида предметы внешнего мира. С их точки зрения, сознанию присуща интенциональность - постоянная направленность на какой-либо объект. Причем, такой объект не существует вне сознания, а находится внутри него как мыслимый предмет (находится лишь постольку, поскольку он подвержен «полаганию» сознанием или мышлением). Словом, с этих позиций сферой исследования феноменологии выступает сознание, рассматриваемое в аспекте его интенциональной природы.
В развитие феноменологических воззрений внесли заметную лепту на различных этапах своего творчества крупнейшие философы XX столетия: М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, М. Мерло-Понти, Г. Марсель, Х.-Г. Гадамер. Значителен вклад в разработку этого учения и более последовательных феноменологов: А. Пфендера, М. Шелера, А. Райнаха, М. Фарбера. Идеи феноменологии оказали несомненное влияние на творчество выдающихся русских философов Г. Г. Шпета и А. Ф. Лосева.
Феноменологические идеи получили широкое распространение в европейской и мировой философии. Интерес к ним исключительно велик. Последователи Гуссерля ныне продолжают феноменологические традиции исследований в западной и восточной Европе, Латинской Америки, США, Японии в других странах Востока. Первый всемирный конгресс по феноменологии состоялся в Испании в 1988 году. Одним из центров феноменологических исследований стало Международное феноменологическое общество, издающее свой специализированный журнал в г. Буффало штата Нью-Йорк в США.
2.6. Структурализм
Одним из философских направлений ХХ века также является структурализм. В формировании собственно структуралистского направления участвовали Женевская школа лингвистики (Ф. Де Соссюр и его ученики), русский формализм, пражский структурализм, американская школа семиотики Ч. Пирса и Я. Морисса, Копенгагенский и Нью-йоркский лингвистические кружки, структурная антропология К. Леви-Стросса, структурный психоанализ Ж. Лакана, структура познания М. Фуко и др.
Основная специфика структурализма заключалась прежде всего в том, что его сторонники рассматривали все явления, доступные чувственному восприятию, как «эпифеномены», то есть как внешнее проявление («манифестацию») внутренних, глубинных и поэтому «неявных» структур, вскрыть которые они и считали своей задачей.
В решении этой задачи весь пафос структурализма был направлен на придание гуманитарным наукам статуса наук точных. Отсюда его стремление к созданию строго выверенного, точно обозначенного и формализованного понятийного аппарата, широкое использование лингвистических категорий, тяга к логике и математическим формулам, объяснительным схемам и таблицам. Поэтому структурализм возникает прежде всего как комплекс структурно-семиотических представлений с явно выраженной лингвистической ориентацией.
Центральным базовым понятием структурализма является понятие структуры. Структура представляет собой совокупность отношений инвариантных при различных внутренних и внешних преобразованиях или в терминологии структуралистов это синхроническая фиксация любой диахронически развивающейся системы. Любая структура, которую в структурализме очень часто определяют как модель, должна отвечать трем необходимым условиям: (а) целостности - подчинение элементов целому и независимость последнего; (б) трансформации - упорядоченный переход одной подструктуры (или уровня организации составляющих данную структуру элементов) в другую на основе правил порождения; (в) саморегулированию - внутреннее функционирование правил в пределах данной системы. Таким образом, структура выступает не просто в виде устойчивого «скелета» объекта, а как совокупность правил, следуя которым можно из одного объекта получить второй, третий и т. д. При этом обнаружение единых структурных закономерностей некоторого множества объектов достигается не за счет отбрасывания отличий этих объектов, а путем анализа динамики и механики взаимопревращений зафиксированных различий в качестве конкретных вариантов единого абстрактного инварианта.
В рамках структурализма особое место занимает стрктурная антропология, создателем которой явился Леви-Стросс Клод (р. 1908), Леви-Стросс Клод- французский этнограф и социолог, член Французской академии, создатель структурной антропологии; профессор университета в Сан-Паулу (1935-1938 г.), советник по вопросам культуры французского посольства в США (1946-1947 г.), зам. директора Антропологического музея в Париже (1949- 1950т-), профессор Коллеж де Франс (с 1959). Основные работы: «Тотемизм сегодня» (1962); «Структура мифов» (М., 1970); «Печальные тропики» (М., 1975); «Структурная антропология» (М., 1983); «Первобытное мышление» (М., 1994).
2.7. Философские идеи постмодернизма
Термин «постмодерн» (post - после) используется для обозначения как специфики культуры второй половины XX века, так и философской мысли, представленной именами: Жак Лакан (1901-1981), Жак Деррида (род. 1930), Жорж Батай (1987-1962), Жиль Делез (1925-1995), Мишель Фуко (1926- 1984), Ролан Барт (1915-1980), Ричард Рорти (род. 1931) и др. Справочники по философии характеризуют творчество этих мыслителей, не прибегая к термину «постмодернизм», что свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в его употреблении. Р. Барта, Ж. Лакана, М. Фуко считают представителями французского структурализма, Р. Рорти относят к аналитическому направлению американской философии, Ж. Деррида объявлен творцом философии деконструкции, а в творчестве Ж. Батая обнаруживают элементы сюрреализма, экзистенциализма, структурализма. Постмодернизм складывался под влиянием многих интеллектуальных и культурных течений: от прагматизма, экзистенциализма, психоанализа до феминизма, герменевтики, аналитической философии и пр. Но постмодернистская мысль двигалась «по краям» названных философских течений, не принадлежа полностью ни одному из них.
Основные характеристики постмодернизма: илюральность, отсутствие универсального авторитета, уничтожение иерархических конструкций, интерпретативная поливариантность. Идеалом для постмодернистов выступает «единство» предметных полей. Отсюда их требование соединить науку, искусство, философию, религию, филологию и т.п. Средством для этого должен стать «тотальный критицизм», или «контрфилософский дискурс». Понимание философии как некоего текста или акта говорения приводит постмодернистов к убеждению, что философия и ее язык не могут быть точной репрезентацией и результатом соглашения мыслителей. Это позволяет выдвинуть программное требование постмодернизма - философствование без субъекта.
Принципы, лежащие в основе постмодернистского образа мира, были также экстраполированы на понимание человека, сущность которого сводится к коллективному «Я», «социальному и политическому бессознательному».
Заключение
XX век завершил свою бурную и поучительную историю, предоставив на суд человечества широкую панораму философских направлений, школ и течений. Сосредоточенное в них беспрецендентное богатство философской мысли будет еще в дальнейшем вновь и вновь осваиваться последующими поколениями землян.
Развитие философии в ХХ веке во многом определялось социокультурными процессами, особенно резким возрастанием роли науки, постепенно занимающей в системе общечеловеческой культуры лидирующую позицию, которую до этого момента занимала религия.
Описанные выше некоторые важнейшие течения философии, оказали наиболее значительное воздействие на развитие общественного сознания в ушедшем столетии. Но даже представленное здесь позволяет оценить всю масштабность и глубину идей, волновавших крупнейших мыслителей планеты ХХ столетия.
Кисть истории сделала последний мазок в многоцветной панораме философии XX века. Однако, мы смело можем утверждать, что аналогичная панорама нового столетия начинается не с чистого листа. Все, что достойно будущего в минувшем веке, несомненно даст новую жизнь философским идеям в XXI
Список использованной литературы
1. Философия: Учебник для вузов / по ред. А.Ф.Зотова, В.В.Миронова, А.В… Разина. -М., 2003
2. Философия: Учебник для студентов высших учебных заведений /Рычков А.К., Яшин Б.Л. М.: ГИЦ Владос, 2002
3. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., 2003.
4. Г.Г.Кириленко, Е.В.Швецов Философия. Справочник студента. М: изд-во «Аст», 1999
5. Философия: Учебник для высших учебных заведений. Ростов-на-Дону, 1996.
6. Философия: Учебник для юридических вузов / Под ред. В.П. Сальникова, В.П. Федорова, Г.Н. Хона. СПб., 1999.
7. Баулин В.С. Социальная философия. М., 1999
8. Философский энциклопедический словарь. М., 1999.
9. Радугин А.А. Философия: Курс лекций.- М., 1999.
10. Спиркин А.Г. Философия: Учебник. - М., 2001
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА
| Наименование параметра | Значение |
| Тема статьи: | ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА |
| Рубрика (тематическая категория) | Регилия |
1. Позитивизм.
2. Прагматизм.
3. Психоанализ.
4. Экзистенциализм.
5. Неотомизм.
6. Герменевтика.
7. Философская антропология.
1. Позитивизм – философское направление, выступающее за освобождение философии от всего ненаучного, так как источником истинного знания являются специальные науки. Позитивизм отрицает познавательную ценность философского исследования. Возник позитивизм во Франции в 30-е годы XX века, его теоретические предпосылки были сформулированы Сен-Симоном, а непосредственную разработку концепции позитивизма осуществил О.Конт. Хотя позитивизм никогда не представлял собой особой школы, его многочисленных сторонников в разных странах всегда объединяла некоторая общая платформа. В первую очередь, непринятие спекулятивной философии, ᴛ.ᴇ. традиционных вопросов философии о бытии, о сущем, о свободе и т.д., ᴛ.ᴇ. признание бессмысленным философских споров. Во-вторых, сведение философии к науке, подчинение философии задачам научного познания. В-третьих, отождествление познания с наукой. В-четвертых, эмпиризм и феноменализм в гносеологии. Основные стадии позитивизма:
Махизм. Представители: Э.Мах, Р.Авенариус. Основная их идея – в базе философии должен быть критический опыт (эмпириокритицизм);
Неопозитивизм. Представители: Б.Рассел, Р.Карнап, М.Шлик, О.Нейрат, Г.Рейхенбах и др.
Размещено на реф.рф
Главная их идея – философия должна заниматься логическим анализом языка науки, поскольку язык – главное средство, через ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ человек позитивно (достоверно, научно) воспринимает окружающий мир;
Постпозитивизм. Представители: К.Поппер, Т.Кун. Главная их цель – развитие научного знания.
3. Психоанализ как движение берет свое начало с кружка сторонников З.Фрейда, основавшего в 1908 ᴦ. Венское психоаналитическое общество. Психику человека Фрейд представляет как единое, состоящее из противостоящих друг другу сфер – сознательного и бессознательного, которые разделены особой психической инстанцией – предсознательным. Бессознательное – особая психологическая реальность, которая присуща каждому человеку, существует наряду с сознанием и в значительной степени контролирует его. Фрейд создал модель личности, которая состоит их трех слоев: ʼʼОноʼʼ (бессознательное), ʼʼЯʼʼ (сознание человека), ʼʼСверх-Яʼʼ (влияющая на личность внешняя реальность). После формирования ʼʼСверх-Яʼʼ в результате усвоения социальных норм и запретов психика начинает действовать как целое. Главными факторами, которые руководят психикой человека, являются удовольствия и вытеснения, когда сознание отторгает неприемлемое. Каждый человек стремится к удовлетворению своих инстинктов и влечений, а общество подавляет эти устремления, что вызывает враждебное отношение к культуре общества.
На базе учения Фрейда возникло философское течение неофрейдизма, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ разработали его продолжатели А.Адлер, В.Райх, Г.Юнг, Э.Фромм. Οʜᴎ поставили главной целью своего исследования проблему человеческого существования и выявили такие противоречия: патриархат и матриархат, власть и подчинение, личное бытие и историческое бытие и т.д. Цель их философии – помочь человеку решить эти проблемы. Смысл жизни Фромм видел в активном проявлении личности во всех сферах жизни. Основным мотивом поведения человека, по его мнению, являются страсти.
4. Экзистенциализм как один из влиятельных течений философии сформировался в Западной Европе в период между двумя мировыми войнами. Родоначальниками этого течения являются немецкие философы М.Хайдеггер, К.Ясперс, французский философ Ж.П.Сартр, Г. Марсель, А. Камю. Серьезное влияние на экзистенциализм оказали работы датского философа Э.Гуссерля. Центральная проблема экзистенциализма – человек и его существование в мире. Почему возникают кризисы ума, нравственности, гуманизма? Экзистенциалисты считают, что неустойчива жизнь не только индивида, но и всего человечества. Человеку, чтобы выжить, крайне важно разобраться в своем внутреннем мире, трезво оценить свои способности и возможности, сосредоточить свое внимание на духовной выдержке перед миром враждебного ему мира.
Причины возникновения экзистенциализма: мировые войны, кризисы в обществе, взрывы атомных бомб, поставившие человечество на грань самоуничтожения, экологическая катастрофа, усиление жестокости по отношению к человеку. Обретение свободы личности и смысла личностного бытия возможно лишь при условии отстаивания человеком своей идентичности. Человек осознает себя как экзистенцию прежде всего в ʼʼпограничной ситуацииʼʼ - перед лицом смерти, болезни, катастрофы, реже – в обыденной жизни. Свобода выбора самого себя - ϶ᴛᴏ есть свобода человека, ᴛ.ᴇ. формирование себя своими действиями и поступками. Человек существует лишь настолько, насколько он себя осуществляет, при этом свободный человек несет ответственность за собственный выбор.
Размещено на реф.рф
Экзистенциалисты описывают человеческое существование в терминах тревоги, заброшенности, отчаяния. Их учение носит нравственно-этический характер, мобилизует людей на формирование активной жизненной позиции.
5. Неотомизм – философское направление обновленного томизма, ᴛ.ᴇ. философии Фомы (Thamas – лат.) Аквинского, философа XIII века. В 1879 ᴦ. неотомизм получил признание главы римско-каталической церкви (Папы Римского) и с этого времени составляет официальную доктрину католицизма. Наиболее известные представители: Ж.Маритен, Э.Жильсон, Ю.Бохельский, Е.Корет, К.Ранер, Ф.Стенберген, К.Фабро и др.
Неотомизм пытается синтезировать эмпиризм и рационализм, созерцательность и практицизм, индивидуальность и соборность, религию и науку. Содержание неотомизма - ϶ᴛᴏ развитие базовых положений томизма применительно к современным достижениям науки, социальной и духовной жизни. Главный тезис неотомизма – тезис гармонии разума и веры, науки и религии, возвышение значения Бога и отдельной человеческой личности.
Центральной темой в неотомизме остается Бог, - как бесконечная, вечная, несотворимая, совершенная личностная реальность. Он сотворил все, что существует вне его, трансцендентен по отношению ко всему сущему, но сохраняет действенное присутствие в мире. Одновременно неотомизм провозглашает высокое значение человеческой личности. Ж. Маритен считал, что личность является наиболее совершенным и благородным проявление природы. Бог, создав человека, не придал ему совершенный, конечный вид. Личность рождается свободной и сама совершенствуется и развивается. Людей в неотомизме привлекает модель религиозного мышления, ᴛ.ᴇ. проблема богопознания.
6. Герменевтика – направление в философии, исследующее теорию и практику истолкования, интерпретации, понимания текста. Свое название данное направление получило от имени древнегреческого бога Гермеса, который был посредником между богами и людьми, и истолковывал волю богов людям и доносил пожелания людей богам. Формирование герменевтики как философско-методологической теории понимания и истолкования начато немецким филологом – классиком Ф.Шлейермахе-ром. Его идеи расширили В.Дильтей, Э.Гуссерль, М.Хайдеггер.
Размещено на реф.рф
Язык, сущность которого наиболее полно проявляется в языке поэтов, они рассматривают как выражение бытия, в связи с этим герменевтика приобретает характер онтологии, становится теорией экзистенциального понимания и истолкования. Согласно Дильтею, сам акт понимания состоит: из речи, акта творчества автора, нахождения индивидуальных особенностей автора текста. Х.Гадамер отметил, что одной из привлекательных черт герменевтики является ее близость к практике. На этой базе он превратил герменевтику в самостоятельную науку, рассматривал ее как метод гуманистических наук и как учение о человеческом бытии. Пониманию предшествует ʼʼпредпониманиеʼʼ, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ можно корректировать и исправлять, но от которого нельзя избавиться, т.к. оно является предпосылкой всякого познания. Носителем понимания традиций является язык. Толкование текстов совершается в контексте определенных традиций, обусловленных историческими и социокультурными факторами.
Герменевтика признала единственно доступным и ценным мир человеческого общения. Мир культурных ценностей внутри него составляет язык, с помощью которого должны быть поняты и истолкованы все составляющие культуры.
7. Антропологизм как осознанный принцип философии ввел Л.Фейербах, который главным в нем считал идею ʼʼединства человеческой сущностиʼʼ, преодаления противоположности тела и души, материи и духа. Приверженцем антропологизма в России был Н.Чернышевский. В XIX веке идея человека становится не только основой преобразования природы и общества, но и объяснительным принципом всей человеческой культуры (А.Шопенгауэр, Ф.Ницше, В.Дильтей, Г.Зиммель, М.Шелер). Современные представители (А.Гелен, М.Ландман, Г.Плесснер и др.) рассматривают человека в качестве антитезы общества и природы.
Задача философской антропологии – восстановить целостный образ человека в потоке жизненных проявлений и с его помощью объяснить окружающую действительность, глубже понять его собственную природу. В рамках философской антропологии делаются попытки синтезировать достижения биологии, психологии, социологии, истории, философии.
Важно подчеркнуть, что деление философии по направлениям - ϶ᴛᴏ во многом условный процесс. Его можно сравнить с научным абстрагированием – временным отвлечением от целостности в аналитических целях. Философские направления - ϶ᴛᴏ тоже абстрагирование для изучения целостной философии. Разные философские направления входят составной частью в другие, пересекаются, развиваются, меняются.
Жизнь не стоит на месте, и современные философы стараются адекватно отражать и предвосхищать ее динамику.
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА - понятие и виды. Классификация и особенности категории "ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ XX ВЕКА" 2017, 2018.